Но человек предпочел доложить по команде. И вот незадача, доклад дошёл до некоего полковника, бывшего сменным командиром орбитальной оборонительной группировки, который, опять совпадение, оказался серьёзным профессионалом и был в курсе, что в секторе орудует эскадра кораблей имперской постройки. И снова незадача, человек этот имел представление о том, на что способны имперские системы маскировки. А также он знал, на что способен один-единственный имперский линкор, вздумай он открыть огонь. И потому он решил перестраховаться и, если что, иметь возможность открыть огонь первым. Вполне логичный и профессиональный подход, кстати. Но все это выяснилось уже позже, равно как и то, какие действия этот самый полковник предпринял.

А действия были, кстати, не то чтоб оригинальные, но тем не менее удачные. Вместо того чтобы объявлять тревогу, запускать сканирование пространства и начинать разворачивать орудийные башни, полковник решил не предпринимать демаскирующих действий, а просто привести в боевую готовность артиллерию баз, прогреть реакторы на висевших под ними кораблях (а это были, надо сказать, торпедоносцы, построенные на этих самых верфях по старой имперской технологии) и очень медленно, буквально по одной, разворачивать пусковые установки минных заграждений в сторону предполагаемого местонахождения эскадры. Заодно были приведены в боевую готовность спутники, висящие на орбите. От них, конечно, большой помощи не ждали, но кто знает, вдруг и их слабенькое вооружение на что-то сгодится. Ну и последней в цепи случайностей было то, что инцидент, на который и сами-то имперцы не обратили внимания, произошёл в самом начале дрейфа и в результате полковник успел завершить приготовления к тому моменту, когда Ковалёв принял решение атаковать.

Как следствие, когда имперская эскадра начала манёвр и запустила двигатели, их слабый фон был моментально уловлен пассивными радарами, которые аккуратно следили за космосом. Для полковника это был сигнал, что вот оно, началось. Надо отдать должное, он пошёл на риск, не поставив в известность вышестоящее начальство, но риск, что это самое начальство что-нибудь сотворит, перевешивал те проблемы, которые полковник поимел бы в случае ошибки. И потом, он всегда мог грамотно отбрехаться, сказать, например, что решил провести внеплановую тренировку экипажей. Вполне логично и, разумеется, неподсудно.

Всё дело в том, что большая часть офицеров, не те, конечно, что просто отсиживают свой срок на работе, как примитивный офисный планктон, а более честолюбивые, стремящиеся сделать карьеру, довольно чётко делятся на две группы. Причём и штабные офицеры, увешанные аксельбантами и не выходящие из штаба дальше курорта, и суровые звездолётчики, годами не выходящие из бронированных коробок своих кораблей и станций и почерневшие от космического загара, относятся к этим группам совершенно одинаково.