Смотрю — а господин граф тем временем вместе с Лерой на ежей своих налегают. Без всяких изысков, пальчиками, и облизывать их после не гнушаются. Причем с таким видом, будто чуть ли не первейшее лакомство.

Я с полминуты размышлял — попробовать или нет. С одной стороны, выглядит преотвратно, а с другой… в поиске, бывало, и не такое жрали, да еще как! В пасть поскорее запихивали, пока не сбежало. А что — капитан говорил, что там одного белка…

Решился все же. Выбрал ежовую иглу потоньше, отломил, пожевал немного — печенье! Хрустит и на крошки рассыпается.

Да уж, думаю, если здесь такое печенье подают, то какие же у местных пироги? Надо будет заранее разведать, а то подадут на стол десерт, а у меня от его вида весь предыдущий обед наружу запросится.

— Давно у нас, русский?

— Не очень.

— И как?

Хороший вопрос. Вот только отвечать на него как-то не хочется. В смысле, врать не хочется, а правду-матку резануть — так ведь обидится. Николаев бы точно обиделся.

Сижу, молчу.

— Ясно, — кивает Леммит, так ответа и не дождавшись. — Мне другие ваши примерно то же самое говорили… в тех же выражениях. Думаете, это у вас там война, а здесь — шалости ребяческие. Так, что ли?! — взревел и ка-ак шарахнет кубком о столик. Виноградины аж до потолка подбросило. Как сам столик стоять остался — не знаю. Тоже видать, магия.

— Не совсем так, — говорю. — Война — это всегда война, сколько бы в ней народу глотку друг дружке не резали, человек десять или миллионы. Там мы со своим Злом насмерть схватились, вы здесь — с вашим. И я… да и остальные наши… с вашим Злом будем теперь драться так же, как там дрались.

— Да я ведь, — вздыхает Леммит, — не о том. Деретесь вы здорово, об этом речи нет. Ты мне лучше, русский, другое скажи. Вы ведь там такие могучие… оружие у вас неслыханное… как же вы допустили, что у вас Зло такую силу набрало?

Горазд господин граф на вопросы. Ну вот что ему отвечать? Это ж, считай, всю теорию излагать надо от Маркса с Энгельсом и далее… а из меня комиссар известно какой. Все больше финкой да автоматом агитирую. Опять же… сболтну чего не того.

— Ваша светлость, — говорю. — Честно — у меня на такие вопросы отвечать ни знаний в голове, ни полномочий на погонах.

— Да я, знаешь ли, догадываюсь, — говорит Леммит и на пустой кубок так обиженно смотрит… чашка маленькая у дитяти. — Но все равно спрашиваю. Вдруг кто да знает.

— Если бы кто знал, — говорю, — по крайней мере, из наших… то сей же миг эти проклятые войны прекратил.

— Может, так. А может, и нет.

Нет, думаю, ему определенно замполит хороший нужен. Для поднятия боевого духа. Раз с этим одна Лера не справляется, то случай серьезный. Клинический, можно сказать. Уж не знаю, с чего это господина графа в такую меланхолию потянуло… разве что это у него похмелье такое?