Интересно, с чего б это такая заботливость? Даже подозрительно как-то.

— Ты-то хоть себе крышу над головой нашла? — интересуюсь.

— Я, — вздергивает носик Кара, — буду жить в комнате Елики, в другом конце замка.

— А-а, понял. Это ты специально мне комнату подыскала, чтобы я, часом, где поближе не поселился.

— Ты…

— Друзья, друзья… — Жиль так руками на нас замахал, что хоть парус поднимай. — Прошу вас, не ссорьтесь. Серж, я думаю, тебе следует извиниться перед мадемуазель Карален — ведь одна действовала из самых благородных побуждений.

— К твоему сведению, — выпаливает мадемуазель, — из комнаты для гостей тебя бы вечером выставили вон.

Страшно, аж жуть. Ну, переночевал бы в «Аризоне», под брезентом. По сравнению с болотом просто отель класса «люкс».

Вслух я этого, понятно, говорить не стал, даже наоборот — «хенде хох» сделал.

— Извиняюсь, — говорю, — благородная мадемуазель Карален, и благодарю за заботу. Гроссе данке унд мерси.

— О, так намного лучше. — Жиль, галантная душа, от моих слов прямо расцвел. Зато рыжая на меня крайне подозрительно уставилась. Она-то меня лучше знает и кое-какие издевки выявлять уже научилась.

— Если ты… — начинает.

— Что?

Рожа у меня в тот момент была как раз для картины маслом — полное раскаянье пополам с удивлением. Глаза распахнуты, брови подняты, рот скривлен соответствующе… на дождевом черве не подкопаешься.

— Ничего. Пойдем, пока эту комнату другому не отдали.

Это верно. Хоть этот замок и предполагался как королевская резиденция, такого наплыва, они, похоже, не планировали. А я, хоть и свежеиспеченный граф свиты Ее Высочества, но при этом все же личность, плановым регламентом не предусмотренная.

Ладно.

Следующие минут десять мы втроем ловили крыльевого, в смысле, управителя того замкового крыла, в котором мне угол выделили. Неуловимый… прямо как этот… из «Золотого теленка»… тут он только что был, отсюда уже ушел. Два раза вообще на двор посылали — там какое-то строительство в разгаре, я мельком глянул — то ли бараки строят, то ли трибуны.

Еле-еле на третьем этаже зажали. Типчик, доложу, еще тот, судя по объему пуза — либо он в свободное время от пивной бочки не отлипает, либо не ладно что-то в королевстве датском. Но нас троих массой он бы точно задавил. Я, конечно, честных толстяков встречал, только не на хлебной должности. Впрочем, худые не меньше тащат, а, порой, и больше.

Зажали мы его в угол, навалились дружно организованной толпой. Говорила, точнее стращала, в основном, рыжая, свитком моим графским размахивая. Ну и Жилю удавалось иногда слово-другое вставить. Я, соответственно, обеспечивал общую моральную поддержку, а заодно и с тылу охранял, на случай, если стража на вопли сбежится, потому как вопили они здорово, особенно управитель. Орал, словно с него скальп снимают, до пяток включительно. Хорошо, слуги местные к этим воплям привычные оказались — хоть и шныряли мимо, но стражу никто так и не вызвал.