Сидели тихо, перекусили пару раз, по малой нужде в ведро ходили. Варел и Дро ломбард открыли, устроились за прилавком, отгороженным решеткой от зала. У дезертиров Дария акцент валашский уже давно слышен не очень, но сейчас они на него старательно налегали, так, чтобы никто не усомнился, откуда они приехали. Не должен Мак вообще ничего заподозрить, я думаю.

А вообще сегодня все с утра на нервах. Мы здесь так, на окраине событий, а так все зависит от того, как все получится у валашцев с высокосвященным. В свой, а если точнее, то в план высокосвященного полностью они меня не посвящали, но мне и того, что услышал, хватило, чтобы мнение составить – жертвы будут. Не выйдет у Берга ничего устроить, если не будет жертв, и жертв невинных. Все мы это понимаем, но никто вслух ни слова про это.

Все молча сидят, разговаривать я даже шепотом запретил. Кто-то из нас постоянно через дыру в картине выглядывает, но все тихо в ломбарде. Даже посетители появились, кто-то что-то заложить успел. Может, среди них и наблюдатель, кто знает.

Жарко в комнате, солнце уже высоко поднялось. Сквознячка бы сюда хорошего, но никак, так и паримся, как в бане. Я ладони постоянно обтираю, чтобы оружие не заскользило. И голову обвязал, чтобы пот глаза не заливал.

Взрыв мы услышали незадолго до полудня. Хоть и далеко отсюда до нового храма, но загрохотало сильно.

– Приготовимся, – сказал я своим.

Варел из ломбарда на улицу выбежал, изобразил любопытство, потолкался среди других зевак, друг у друга спрашивающих, что случилось. А первый знак того, что на самом деле случилось, был дан совсем скоро, никак не позже минут десяти после взрыва. По улице проскакали всадники, крича: «Валашцы высокосвященного Берга взорвали, обновленцев режут! На фонари их, громи их дома!»

– Началось, – пробормотал Ниган, мрачный, как сама смерть.

Банда показалась не более чем через полчаса. За это время с разных сторон уже донеслись звуки стрельбы, а где-то в портовой стороне в небо поднимался столб дыма от пожара. Кто-то бегал, кто-то кричал, кто-то звал к грабежам, но в ломбард пока никто не сунулся.

Затем уже послышался топот копыт, и к самым дверям ломбарда подскакали пятеро конных, вооруженных револьверами и «насосами». Я едва успел занять место за картиной, приникнув к куску марли, вставленному в пейзажик. Те же соскочили с седел, бросив просто так привычных, видать, ко всякому коней, забежали внутрь ломбарда с оружием наготове. Грохнула распахнувшаяся настежь дверь, затопали сапоги по полу, раздались крики, брань, угрозы. Мне даже показалось, что я узнал в них одного из сегодняшних посетителей, который дорогой кинжал в залог отдал.