У Людвика будто пелена с глаз спала.

Так это — Адельхейд Ринн, его второй ассистент, по кличке, данной ей беспощадным Паулем — «Мышь лабораторная». Бесформенный халат, как балахон Пьеро, придававший ей бесполый вид, туфли на низких каблуках, волосы, стянутые на затылке в неизменный «хвост», упрямый, вечно озабоченный взгляд. Это она? Она не бывала на вечеринках, она перелопачивала горы литературы и работала, работала, работала. Пауль давал ей задания и присваивал ее результаты и идеи. Кто бы мог подумать, что под рабочим халатом, как под ослиной шкурой, скрывается принцесса. Бирюзовый костюм в талию подчеркивал хрупкость фигурки, освобожденные волосы пышной короной обрамляли голову и падали на плечи.

Потому Людвик и не узнал сразу свою ассистентку, что никогда прежде не видел ее настоящей, женственной.

Он сидел в такси и вдыхал нежный запах, запах хлеба — ее волос и кожи. Они пришли к дому и, войдя (не без сложностей — пришлось искать ключи, — но для Ингерид не существовало преград), посидели в гостиной, выпили кофе, и пока Адельхейд разливала его в чашки, Людвик неотрывно следил за плавными движениями ее рук, изгибом ее грациозного тела, мягкими волнами ее волос, падающих на глаза, тихими звуками голоса и неяркой улыбкой.

«Ты погиб, Пауль.

Ты жалкий рупор чужих открытий, ты плагиатор, ты вор. Наконец-то ты уличен и изобличен. Тема не для тебя. Ты пытался звучать эхом, соблазнять меня сухими и мертвыми формулами и схемами без души и плоти. Ты, как колдун, отводил мне глаза. Но сама жизнь против тебя. Я немолод, утрата за утратой подавляли меня, но не сломили ни мой ум, ни волю. Мужчина — это потенция, возможность, а реализоваться он может только через женщину — науку, музу, жену. Супруги Фальта — союз воли, высокого положения, ума и красоты. Тема наша навсегда. Награды, признание, конгрессы.

Ты погиб, Пауль!»

Уходя, она протянула визитку:

— В случае чего не стесняйтесь, звоните в любое время.

И позвала долгим тягучим взглядом через плечо.

* * *

Прикупив на «Развилке» пакет свежих абрикосов, Аник ехал домой, метко сплевывая косточки в лоток у муфты рычага передач. Если не считать Клейна с его непрошеными пояснениями, ночь и утро на вилле прошли удачно. Марсель приняла новое имя, известно о ее планах на воскресный день, о профессоре ей напомнили… и вообще, все говорит о том, что девушка может и хочет вписаться в их компанию. Кое-какие трудности и огорчения она уже преодолела — причем смело шла им навстречу; это хорошо. Стина ей зла не причинит, а на свидание со школьным знакомым Марсель напросилась сама — значит, таково ее желание, оно должно исполниться.