«Что же — я один буду работать? без прикрытия?»

«Да».

«И хочется, но не получится. Я примелькаюсь по-любому, и на третий, на четвертый раз меня повяжут. И опять в тюрягу?»

«Долго ты не просидишь, — обещает Клейн, — месяц-другой, и амба. А потом мы тебя выроем».

«Спасибо, друг, утешил».

«Ты знаешь, что с тобой бывает после цикла. То, что от тебя останется, не могут ни судить, ни допрашивать. Аник Бакар мертв».

«А Аник Дешан жив! и ловить будут его!»

«Значит, не попадайся».

«Это легче сказать, чем сделать. Я один не разорвусь — отслеживать их, валить и схрон держать…»

«Слежка за мной, — спокойно заверяет Герц. — Каждый раз ты будешь иметь точные данные о местонахождении клиента».

«…и не пойму я, как такие господа ВАМ задолжали?»

«Они с моей помощью брали чужие жизни. И вместо благодарности захотели стать вечными, жить за чужой счет — наверное, пока не устанут. А в мои планы не входит обеспечение их вечности. Тогда они стали угрожать мне. И я решил вернуть себе то, что дал им. По сути, эти восемь человек давно мертвы, а ходят, говорят и дышат благодаря моим способностям. Мне надоело присутствие этих живых трупов. Я хочу избавиться от них».

«А так — не проще?» — Аник показал ладонью, как берет что-то из воздуха.

«Это куда сложней и тяжелей, чем тебе кажется».

Аник в задумчивости перебирает бумаги и фото. Герц ждет.

«Была не была. Рискну! Тут есть и мои должники. И почем за голову?»

«Оптом, Аник. Ты будешь жить, пока жив я».

«Значит, из любви к искусству», — констатирует Аник.

Чемодан-футляр распахивается, открывая разобранную на блоки снайперскую винтовку. Аник собирает ее с наслаждением, ласкает, вскидывает к плечу — балансировка идеальная, приклад удобный, словно влит в плечо; прелесть! От полноты чувств он целует винтовку в казенную часть.

* * *