Лев был тонкостенным и полым.

Себастьян перемахнул через бортик бассейна и, перевернув в руке трость, двумя мощными ударами массивного набалдашника выбил в боку у льва внушительную дыру. Несколькими энергичными движениями он расширил ее и, без колебаний сунув туда руку, вытащил наружу маленькое трясущееся существо в длинном плаще с капюшоном.

Себастьян смахнул этот капюшон, и взорам всех присутствующих открылись комковатая борода, оскаленные разноцветные зубы и осунувшаяся серая физиономия Аюпа Бородача.

— Аюп!

— Аюп!

— Несносная скотина… — не удержался от привычных добрых слов в адрес соплеменника Ржига, но тотчас же умолк.

Наверно, понял наконец, что тот и не соплеменник ему вовсе…

— Так я и думал, — выговорил Себастьян, рассматривая серое лицо Аюпа, пересеченное широкими фиолетовыми полосами. Один из глаз Аюпа почти закрылся, коричневые веки напухли, и виднелась из-под них багровая полоска глазного яблока.

По подбородку сочилась какая-то слизь, словно тут давили жирную гусеницу.

— Неважно выглядишь, Аюп Бородач, — проговорил Себастьян. — Или все-таки нужно обращаться к тебе по-иному? А то смотри, я не неволю. Сброшу тебя с балкона, и увидим, что из этого выйдет.

— Точнее, вылезет, — пробормотал мастер Ариолан Бэйл.

Себастьян устремил на вытащенное из фонтана существо пристальный взгляд и медленно произнес:

— Так как прикажешь тебя называть?

— Я не могу приказывать тебе…

— Тогда приказываю я!

Аюп пошевелил губами. Одна из них лопнула на глазах, и из нее потянулась — нет, не сукровица, а какая-то ярко-оранжевая, остро пахнущая жидкость.

— Меня зовут Текультиапал Алый, — глухо сказал он. — Мое полное имя не примет ни одна человеческая память, но тебе достаточно и этого относительно короткого имени, чтобы теперь всецело повелевать мной.

— Текультиапал Алый, — медленно повторил Себастьян.

И вот тут Аюп Бородач затрясся всем телом по-настоящему. С его лица сполз огромный кусок кожи, открывая светящуюся и пульсирующую поверхность другой плоти. Он сдавленно застонал и бросился вниз лицом о каменные плиты, выстилающие пол. Он прокатился по нему с такой легкостью, словно был отшлифованным куском льда.

Там, где он касался плит, тотчас же вспухали клубы тусклого, рыхлого, подсвеченного изнутри фиолетовым светом дыма. Полоса этого дыма в два мгновения разрослась в целое облако с неровными, рваными боками.