Вайклер поднялся. Трава под ним облегченно зашуршала. Затем открылась дверь палатки, освежающий воздух проник внутрь, щекотливо прошелся по ноздрям ее обитателей и, как только дверь закрылась, исчез восвояси. Вайклер, едва оказавшись снаружи, замер на месте...

   Это было столь невероятно и вместе с тем столь радостно, что он зажал себе рот ладонью, чтобы не закричать. Сегодняшний ураган обладал какой-то особой магией. Вайклер ВИДЕЛ, как ветер гнет верхушки деревьев. Перед его взором колыхались серые миражи шатающихся крон. Они, словно нарисованные простым графитовым карандашом на полотне тьмы, едва заметные, раскачивались из стороны в сторону, как в кинофильме с сильно засвеченной, не проявленной толком пленкой. Если ветер стихал, миражи исчезали, как только он вновь разгорался: снова появлялись вершины стволов и изогнутые пики веток.

   -- Джон! Алекс! Идите сюда!

   Его коллеги нехотя выползли наружу.

   -- Чего случилось?

   Вайклер промолчал. То, что творилось вокруг, было уже слишком очевидно, чтобы являться простым расстройством психики. Ветер налетал и налетал, оживляя мир не только звуками, но и некими оттенками жизни.

   -- Да неужто совсем ничего не видите?! Приглядитесь внимательно туда, где должны быть кроны деревьев!

   После тягостного молчания Антонов угрюмо признался:

   -- У меня одна темнота перед глазами.

   -- У меня еще темней, -- капитан нырнул обратно в палатку и уже оттуда приглушенно добавил: -- Эдрих, я всерьез переживаю, что ты заболел. Ты просто видишь то, что сильно хочешь видеть. Это чистая психология.

   Вайклер не ответил. Он замкнулся в собственных мыслях, пытаясь разобраться, что же с ним происходит. Во всяком случае, думал он, пусть лучше происходит хоть ЧТО-ТО, чем не происходит НИЧЕГО. Впрочем, да... Живя столь долгое время среди абсолютной тьмы, не грех и помрачиться умом. Кругом только тьма, тьма и тьма... Даже по-волчьи не завоешь: луны и той нету.

   Одичалый ветер погудел и стих, так и не пролив ни капли дождя. Болезненные стоны мироздания сменились целебным покоем. Вся троица разбрелась в поисках пищи. Вайклер прошелся вдоль канатной сети к реке в надежде отловить там каких-нибудь устриц, а если повезет, то и заторможенных раков. О чем-то жареном, пареном или вареном давно уж позабыли. Сырое мясо или хотя бы подобие мяса считалось здесь высшим деликатесом. Вайклер услышал привычный шум перекатов, и на душе стало немного легче. Он нащупал огромный валун, причем -- хорошо знакомый, так как неоднократно уже бывал на этом месте, и присел отдохнуть. Усталость растворилась в воздухе, в голове немного прояснилось и...