— О, не торопись, — мягко сказал тридан. — А мог бы ты продать собственную мать, если бы тебе в том была нужда?

И опять человек ответил отрицательно.

— Да однозначно в утиль! — бесновался радостный магосморт.

— Да подожди. А мог бы ты… — и тридан прошепталчто-то человеку на ухо.

Тот дал третий ответ, и у магосморта чуть глаза не вылезли на лоб от восторга.

— Я же говорил, — усмехнулся тридан. — Он подойдёт. Уже на пути к становлению человеком высшего порядка, человеком-выше-морали.

Они вытащили парня из нагромождения тел и отнесли к другой куче, поменьше.

* * *

…Новый осколок витража.

На этот раз сморт склоняется над телом, лежащим на столе.

— Проснись, новый человек. Я Энки, твой создатель.

А на соседних столах корчатся массы уму непостижимых форм, когда-то бывшие людьми.

* * *

…но всё снова исчезает, чтобы опять явить его взору Энки… скорее, уже что-то промежуточное между Энки и Ирмитзинэ в большом зале с пятью столами.

— Это всё было ошибкой, страшной ошибкой… Мы зашли слишком далеко. И это моя вина.

— Знаем мы вас, — отвечает магосморт — уже с хвостом и двумя пастями на запястьях. — Вслух раскаиваетесь, а про себя — хохочете над нами.

— Клянусь, что говорю искренне. В знак покаяния я отрекаюсь от старого имени. Отныне зовите меня просто Ир'ми'тзин'э (прим. автора: «старший/ая из мастеров» на тзин-цо)…Тот, кто творил старое безумие, умрёт вместе с именем.

— Этого мало.

— Я обещаю больше не заниматься творением… по крайней мере больше, чем в бытовых масштабах.

— Оборудование ваше я всё конфискую, — строго говорит магосморт.