— Что ты делаешь? — удивилась душа мира.

— Хочу показать тебе твоё место.

— Почему?

— Потому что ты избрала меня, а потом отвергла. И в том не было ни капли справедливости и смысла.

— Я никогда не отвергала тебя. И не выделяла среди других. Я вас одинаково ненавижу, дети! И одинаково лелею.

— А как же та самоубийственная миссия? «Ты должен убить судей, я выбрала тебя»…

— Я не давала тебе никаких миссий.

Тут Фарлайт совершенно вспылил. Даже Нинур, прижатая к стенке, и то смогла выдавить из себя правду. Но душа мира… она же самое чистое, самое святое, что только может быть, как только поворачивается её бесплотный язык лгать ему в лицо?!

Фарлайт схватил тот дикий страх, всепоглощающую боль и бессильную ярость, что испытали перед смертью от меча и от огня тысячи воинов, что окружали сейчас его физическое тело, и плеснул ею Тьме в лицо. И если гнев и злоба прошли сквозь неё, то внушающие ужас языки пламени, многократно запечатлевшиеся в предсмертных воспоминаниях, обожгли её; и взгляд Тьмы резко посуровел.

— Я уничтожу тебя, — сказала она.

— Я могу сказать тебе то же самое, — ответил Фарлайт и собрал уже не только те души, что были поблизости, но и вообще всё, что когда-либо потерялось в Нигде; были там и остатки душ Норшала, Гардакара, Раутура — самые мощные, мстительные, разрушительные, — и поглотил и их.

Женщина, которой поначалу предстала перед Фарлайтом Тьма, отвернулась от него, и он увидел другую её сторону. Огромный — как ему в тот момент показалось, размером со Вселенную — дракон ринулся на него, распахнув свою пасть, и из глотки его тянуло вечным кошмаром.

От ужаса Фарлайт очнулся. Его конечности и кончики крыльев уже погрузились в лаву; демон спешно открыл под собой портал, как незадолго до этого под Польримиком, и провалился на Землю, ведь ему некогда было думать — как и куда отправиться, он лишь повторил предыдущее заклинание.

Он падал вниз, но неуклюжие взмахи крылами не помогали ему взять высоту. Тогда Фарлайт обернулся и понял, что за обуглившиеся ноги, которые он перестал чувствовать от болевого шока, его держит чёрный, как провал в пространстве, дракон. Его собственное сознание протащило сюда это чудовище из пустоты, когда монстр коснулся Фарлайта.

Они рухнули в воду, там хватка дракона ослабла, и Фарлайт взмыл в небо с той прытью, которой не помнил со дня превращения во фраока. Светило было скрыто за облаками, окрашивая полотнище над головой в закатно-лиловый оттенок; раньше демон даже не знал такого цвета…

Но не успел он подумать об этом, как дракон вновь настиг его, он поднялся прямо перед Фарлайтом, выпустив из ноздрей зловонный дым, будто насмехаясь. Тогда Фарлайт схватил дракона за шею и сжал изо всех сил. В его обгоревших пальцах больше не было жизни, но было много энергии, той самой, что он умудрился присвоить — видимо, её бывшие хозяева сами позволили Фарлайту забрать то, что от них осталось, дабы не мучиться в пустоте; этой энергии хватило бы на то, чтобы создать небольшой мир… И когда дракон раззявил пасть, то Фарлайт заткнул и её — этой энергией, уплотнившейся и готовой уничтожить всё и вся. А Тьма на Земле была теперь всего лишь гостем в плотном обличьи, дракон забился, лишённый возможности спастись…