— Вернее, что? — добавил Доктор.

— Планета, естественно, — поморщился Штурман.

— Сведений недостаточно, — отрезал Капитан. — Но в любом случае мы имеем полное право на посадку. Инструкция Комиссии по Контактам нам теперь не указ. Вернее, наоборот.

— Почему? — наивно осведомился Оружейник.

— При отсутствии видимых признаков жизни кораблю, обнаружившему планету, разрешается произвести посадку, — наизусть процитировал Умник.

— По местам! — скомандовал Капитан. — Садимся.

Они сели так, чтобы встретить рассвет.

Любой рассвет на любой планете непредсказуем, и стоит потратить горючее, чтобы его встретить. На Веронике, скажем, — восьмой от Фомальгаута планете, филетово-красные сполохи восхода обычно повергали наблюдателей в глубокую депрессию. Но здесь рассвет настолько напоминал земной, что даже саркастически настроенный Умник не нашел что сказать, когда экипаж благоговейно замер у экрана.

Кто-нибудь когда-нибудь непосредственно ощущал вращение Земли? Его, это вращение, можно почувствовать, если проснуться ранним утром в степи и стать лицом к востоку. Ровная степь как бы предлагает по ней пробежаться, и ты чувствуешь, что не солнце встает над горизонтом, а Земля несется навстречу светилу, и оно, нехотя подчиняясь круглобокости своей планеты, выбирается из-за окоема. Цвет неба при этом напоминает зеленое яблоко и синие глаза любимой одновременно. При соответствующем атмосферном давлении, конечно.

Давление соответствовало.

Команда «Пахаря» любовалась восходом местного солнца. Кажущийся эффект вращения Незабудки усиливался ее меньшим, чем у Земли, диаметром и тем, что обзорный экран передавал изображение местности с высоты в сорок метров.

Степь. Перед ними лежала ровная, без малейших всхломлений степь, и лишь высокие густые травы клонились и перекатывались волнами на ветру.

Солнце — довольно крупный «желтый карлик» — уже наполовину выбралось из-за горизонта, когда Механик ткнул пальцем в клавишу на пульте. Обзорный экран тут же развернул изображение на 180 градусов.

— Ух ты, черт… — осекся Оружейник.

Экран услужливо показал лес, который начинался в трехстах метрах от корабля.

Между лесом и «Пахарем» уверенно стоял на земле Незабудки чужой корабль.

Первым, как всегда, опомнился Умник и доложил, что, несмотря на знакомые очертания, корабль не имеет земных аналогов в его, Умника, памяти.

— Сам вижу, — буркнул Капитан.

— Молодец, Умник, — сказал Штурман и врубил компьютер на предмет опознания.

Компьютер не опознал. Это действительно был чужой корабль.