– Это налипалово! – хмыкнул какой-то шахтер. – Такое налипалово, которого свет не видал! А паладины тоже тупорылые: с туристами воевать решили! У них там от безделья мозги скисли уже…

– Да говорю тебе, – сказал его сосед, – просто ребята где-то перехватили координаты иридиевой жилы, а с военными не поделились, и правильно, я считаю: от них проку – как от дохлого цербера! Правильно, ребята, молодцы – так и надо…

Он часто закивал, окуная обвислые усы в свой стакан.

– А зато Крис переехал, а я нарисовала пять пейзажей! Отличные этюды! Я потом покажу! – Алкоголь быстро впитывался в Дронову.

– Куда Крис переехал? – машинально переспросил я.

– Ти говорищь, чтобы просто гаварыть! – Азиз восхищенно щелкнул языком.

– Я говорю то, что думаю! – с вызовом ответила Дронова.

– Мне досталься место рядом с ватерклозет, – сказал Крис, поморщившись. – Там бил дурной запах, и я попросиль другая койка у стюард.

– А мнэ там нормально, – возразил Азиз.

– Ти много курить и не чувствуй запах. – Крис явно был подавлен своей уникальной обонятельной способностью.

Тут пришел Хмурый, и ему подвинули табуретку. А мы продолжали сидеть, уютно болтая и покачиваясь вместе с поездом.

Кто-то из поваров предложил позвать бригадира поезда. Со словами «инициатива бьет по инициатору» этого же повара и послали позвать бригадира.

– А на гору-то мы с вами полезем? – вдруг спросил полковник.

– Слабоват я что-то по горам лазить, – отшутился я. – Приедем в Лихоторо – там разберемся.

– Вот хотели вы от нас избавиться, и ничего у вас не вышло! – торжествующе заявила Дронова.

– Ну зачем ты говоришь ерунду? – нахмурилась Аюми.

– Я шучу! Чего тут такого? – громко возмутилась Аида.

Вернулся повар и сказал, что бригадир не открывает. Наверное, уже уснул.

– Как уснул? – удивился Хмурый. – У него еще вахта! Пойду проверю!

– Он, наверное, у охраны сидит, напротив, – сказал я, понимая, что Дарби вряд ли откроет купе постороннему. А в том, что, кроме меня и бригадира, никто не знает о его присутствии в поезде, я не сомневался.