Я достал свой планшет и продолжил, почти насильно заставил себя дополнять и изучать поминутную схему вчерашней ночи.

В буфет зашла Ирина, которая озарила меня своей легкой улыбкой, как солнышком. По туловищу прошла легкая дрожь. Будто во сне, который мне виделся сегодня. Я половину сна блуждал по какому-то заброшенному древнему городу меж полуразрушенных строений и высоких колонн, тускло отсвечивающих медными дугами, будто они состояли из тонких пластинок. Во сне я почему-то должен был пройти по всей этой длинной колоннаде и без Ирины не мог, а она пропала. Зачем мне надо было за эту колоннаду зайти? Я так и не понял, учитывая, что внутри нее деловито сновали взад-вперед глюки.

Мы с Ириной стали вместе завтракать и ждать станцию. Наша цель была так близко! Я попросил охрану последнего вагона, чтобы нас тоже пустили в кабину турели.

Высунувшись из люка кабины, мы стояли с Ириной в обнимку и любовались панорамой, которую бросал нам в лица и прищуренные глаза колючий северный ветер. Он казался каким-то соленым.

Наш поезд, окруженный облаком песчаной пыли, грохотал по огромной холмистой долине, напоминающей какой-то исполинский музей для гигантов или же некую инсталляцию для съемок дешевого научно-фантастического фильма: все здесь казалось намешанным специально – возникало чувство, что это красивые декорации, придуманные человеком. Нарочитые и вычурные, хотя красота пейзажа не страдала от этого ощущения.

Рельсы петляли, минуя многочисленные препятствия: арки, коридоры, трещины.

Равнина, по которой мы двигались, называлась Ржавые Пески. Сзади ее окаймляла полоска темно-розового неба с синими облаками, а впереди выросла в воздухе казавшаяся прозрачной громадная полоска плоскогорья Фарсида, на которой днем, наверное, уже отчетливо видны силуэты Тарсиса, гор Трезубца Нептуна – Аскреуса, Павлина, или Павониса, и Арсия.

В этой долине тысячелетия встречались два мощных потока воздуха, два великих ветра. С ледовой шапки марсианской арктики к подножию колоссального горного вздутия Фарсиды стекали студеные ветры, которые волокли сюда все, что могли сдуть по пути с равнинных просторов Аркадии и Амазонии. Что не поддавалось их силе, они обрабатывали и вытачивали огромное количество времени. Они-то и создали здесь ярданги. А навстречу им неслись остывающие, но еще вполне теплые потоки воздуха с близлежащих гигантских вулканов.

У меня просто не было слов, чтобы описать всю эту красоту: это было одновременно глобально, монументально, всеобъемлюще и в то же время ажурно, вычурно и витиевато.