– Мужу подиват ту ногу? – невзирая на мои гневные вопли, влез челаковицкий вампир. – Так. Так… Мужу вам помоцт. Потршебуи горка вода, нуж а вольны покой.

– Что встали, болваны? Никто не понимает чешского? Он же и так выбирает самые простые слова. Оттащите недоделка в любую свободную комнату. Принесите горячую воду, чистый нож и…

– А еште червенего вина!

– Да, и ещё вино! – подтвердил я. – И чтоб самое крепкое, пойдёт как анестезия. Ну и, наверное, бинты, тряпки чистые, в общем, всё, что есть для перевязки. И унесите недоумка с глаз моих, или я за себя не отвечаю!

– Ты так испугался за этого мальчика? – тихо спросила Дана, когда воины помогли Вацлаву унести пажа подальше от моего феодально-самодурского гнева.

– Наверное…

– У тебя руки дрожат.

– Метью пришёл к нам лет десять назад, совсем ребёнком. Сирота, ни отца, ни матери. Умолял взять его на любую работу, потому что, как он выразился, не умеет красть. Я… да что я, мы все с ним хлебнули… Он старательный, добрый, честный, но порой… такой…

– Он мог бы быть тебе хорошим сыном, да?

– Конечно нет! У меня есть дочь, и я…

Дампир погладила меня по голове, её пальцы были холодными, но прикосновения удивительно успокаивающими.

– Он передал мне подарок для Хельги, а я… поставил наивного дурачка у ворот. Если бы тролли вышибли их для мертвяков, там было бы самое опасное место. Но, блин, он же умудрился и без этого пострадать! Кто заставлял его совать ногу под каменную ступню тролля?! Как я теперь буду смотреть Хельге в глаза, если она спросит…

– Ты чрезмерно много думаешь о других и слишком мало о себе самом. Нужно уметь расслабляться…

– Угу, Эд только что говорил мне то же самое. Но как? Где? Каким образом? Вокруг же вечный бардак, война, интриги и неразбериха…

– Я тебя научу. Хочешь, прямо сейчас? – Она поймала меня за пояс, властно притянув к себе, и… в этот момент надо же было вылезти леди Мелиссе!

Старая кошёлка гордо вышла из гостевой башни, разнаряженная, как белка Рататоск в брачный период. Белое платье с золотым шитьём, полупрозрачная фата от макушки до пят. В одной руке кубок с вином, в другой полотенце, а глаза горят неподдельной страстью и вожделением…

– О мой доблестный рыцарь и храбрый жених, я пришла утолить твою жажду и отереть кровавый пот с твоего чела! – торжественно провозгласил этот сексуальный кошмар всех мужчин на свете. – А ты, дева залётная, вернись к воинам. Тебе дозволено поднимать их боевой дух. Что надо поднять лорду Белхорсту, я сама подниму…

Двусмысленная фраза, красивые слова, интимный подтекст, добровольное жертвоприношение девы в белом… Что там ещё принято писать в подобных случаях? Вечная память. Безутешный жених беспробудно гудит с фальшиво рыдающими друзьями до понедельника, а утром на работу. Я – «за»!