Степь встретила нас раскаленным, колышущимся в воздухе маревом горячего воздуха и выжженной на солнце травой.

Впереди маленького отряда ехал Амир, иногда сверяясь с пометками отца, оставленными им на нарисованной от руки карте. Вторым плелся на своем вороном Ярош, поминутно смачивая носовой платок и прикладывая его к разгоряченному лбу. Последними ехали я и Парус.

— Отряд отца ушел в степь почти на тридцать километров, — пояснил Банус, вглядываясь в горизонт. — В ходе продвижения в глубь территории кочевников он старательно фиксировал все приметы и особенности ландшафта. Если верить пометкам, то километров через пять покажется небольшой чахлый лесок. Как бедные растения выжили в столь нечеловеческих условиях, вдалеке от рек и озер, понять сложно, но тем не менее у нас будет отдых и тень над головой.

— А я говорил, — Ярош прислонил мокрый платок ко лбу. — Говорил, что следует продвигаться по ночам. В движении можно согреться, а это чертово солнце грозит поджарить мои старые внутренности с самого утра.

— Ночью нам идти нельзя, — покачал головой Парус. — Можем не заметить трещину в земле, лошадь попадет туда копытом и сломает ногу. Факелы же привлекут к нам излишнее внимание. Надеюсь, мой добрый барон, вы не забыли, что постфактум все мы являемся иноземными захватчиками, вероломно вторгшимися на территорию противника.

— Да понимаю. — Ярош в сердцах ударил ладонь по бедру. — Чай, не дурак, чтобы не видеть очевидное, но все равно что-то внутри меня требует комфорта, отдыха и мягких перин.

— Стареете, Грецки, — хохотнул Амир. — А вон, кстати, и наш оазис. Предлагаю немного ускориться.

— Хорошо бы, чтоб оазис, — вздохнул я. — Это не степь, а самая настоящая пустыня. Барханов не хватает и верблюдов, зато всего остального тут предостаточно.

Жухлый хвойный лесок, притулившийся посреди обгоревшей травы и пыли, казался чем-то нереальным, больше похожим на мираж, но все-таки он был. Кони сами прибавили хода, будто почувствовав, что спасение от беспощадных солнечных лучей и вода где-то близко, и вскоре наш отряд вялой рысью въезжал под жалкое подобие крон.

— Тут и озерцо есть, — ахнул Парус и, соскочив с коня, бросился по направлению к видневшейся неподалеку глади воды.

Все стали спешиваться и снимать поклажу с уставших лошадей.

— Оставаться тут долго нельзя, — покачал головой хмурый Грецки. — Озерцо это, лесок, лакомый кусочек для любого кочевника. Бьюсь об заклад, что все конные отряды чумазых, находясь в этом районе, обязательно заглянут на огонек. Пополняем запасы, приводим себя в божеский вид и уходим от греха подальше.