– Это не зараза, – покачал головой старик. – Это, парень, теперь ты и есть. Но ты не тушуйся, это не дух какой-нибудь. Считай, что новые ножны у твоего клинка. Или, еще лучше, новый клинок у твоего меча. Рука-то прежняя? Ну так чего бояться? Вот если бы рука была гадкая какая, ну, скажем, как рука мастера инквизиции, то я бы очень огорчился за тебя, парень, и за твоих встречных обеспокоился.

– И что же мне делать? – спросил Игнис.

– А что хотел, то и делай, – пожал плечами старик.

– Домой хочу, – сказал Литус.

– А ждут тебя дома? – прищурился старик.

– Нет, – вздохнул бастард.

– Ищи дом, где будут ждать, – посоветовал старик.

– Есть такой дом, – вспомнил о Планте Литус.

– Так отправляйся, – удивился старик. – Нешто, думаешь, я здесь бы сидел, если бы меня где ждали?

– А есть дорога домой отсюда? – спросил Литус.

– Да куда ни пойдешь, везде дорога, – развел руками старик. – На восток, правда, поосторожнее. Там эта сливная яма, не свалиться бы. Да и мерзость там всякая бродит. Но твоя сетка тебе поможет. Иди тогда на восток, но недолго, с лигу. Потом на юг. Пройдешь деревеньку, лесок, дойдешь до топи. Вот если вдоль топи да на юго-восток, то как раз через две сотни лиг выберешься в кирумские земли, а там уж спросишь у кого-нибудь. Главное, в Пустоши сырую воду не пить, всякую тварь, прежде чем съесть, – запекать до мягкости. С поганью не брататься. Жилы попусту не рвать. Тогда все образуется.

– А как же Кольцо Теней, Кольцо Смерти, Кольцо Тьмы, Кольцо Ужаса? – поразился Литус.

– И ты поверил? – вновь захихикал старикашка. – Это все только вдоль каната. Хотя, конечно, разное в Светлой Пустоши встречается. И ужаса выше крыши и маковки, но уж не так, как вдоль каната. Колдовство!

– Я не почувствовал особого колдовства, – растерянно пробормотал Литус.

– А особенного и не нужно, – ухмыльнулся старик. – Это как зеркало. Чем страшее рожу скорчишь, тем страшнее и выйдет. Отчего старые храмы ценнее новых? Намоленные потому что! Знаешь, что это? Это когда от каждого по искре, да хоть от каждого десятого, который нутро свое рвет, когда с Энки говорит, то и выходит светильник. Никто его не видит, а он есть. А теперь представь, что вот в эти полсотни лиг, что от пристани да до Бараггала, да и речку сюда прибавь, каждый, не десятый, а каждый ужас свой льет! И это полторы тысячи лет! Да там уже кроме ужаса по дороге ничего иного вовсе нет!

– Но я видел… – прошептал Литус.

– Видел и еще увидишь, – хмыкнул старик. – А когда и пальцами нащупаешь. Хотя, если и глаза видят, и пальцы… может, оно и есть на самом деле? Но одно я тебе скажу, парень. Запомни накрепко.