– Почему? – нашел в себе силы произнести Флавус.

– Ты или слеп, или ослеплен, – покачала красавица головой. – Нельзя выдергивать камни, на которых стоит здание. Нельзя продавать клинок и отправляться в бой с пустыми ножнами. Нельзя занавешивать окна в доме, где в горшках расцветают цветы.

– Что ты хочешь этим сказать? – повысил он голос.

– Только то, что я ценю твои усилия по спасению этого мира, – продолжила Виз Винни, – но лучшее из созданного тобой сейчас сопит в детской кроватке в окружении трупов. Это все.

Сказала и исчезла. Виз Винни, совершенная и невозможная, таинственная и всевластная. Будь она на чьей-либо стороне, этот кто-то сразу бы получил внушительный перевес. К счастью, она всегда любила прежде всего себя. А кого любил он? Неужели ту, которую Виз Винни уничтожила по его приказу? И не это ли до сих пор уязвляет его в самое сердце?

Флавус задумался, затем вернулся к белому мраморному столику, с которым старался не расставаться. Выплеснутое на него красное вино собралось идеальным кругом. Все шло по плану, его дочь Субула только что разродилась наследником эбаббарского престола. Отчего же он не находит себе места?

Флавус остановился, вгляделся в звезду над горизонтом, которая, согласно древним книгам, некогда сияла точно на севере, а в последние несколько тысяч лет обратилась в одну из рядовых звезд на востоке, и вдруг понял причину своего беспокойства.

В полночь, когда он в который раз обдумывал совершенное и совершаемое, ему почудился отблеск. Где-то далеко, на юге или на западе, слишком быстро, чтобы определить направление и источник. Но отблеск был, и это определенно был отблеск седьмой звезды и седьмого камня.

Королю Пурусу Арундо ничто не могло испортить настроение. С самого раннего утра он поднялся и, вспомнив молодые годы, упражнялся не менее двух часов с мечом. Нет, старые навыки никуда не делись. А ведь кое-кто уже начал забывать, что на Ардуусской ярмарке пять лет подряд серебряный рог брал именно Пурус Арундо. И лишь один раз уступил его, да и то собственному брату Кастору, который младше его на два года, но только один раз. И не потому, что тот больше не участвовал в турнирах. Хотя он больше не участвовал. Но дело, конечно, не в этом. Кастор отказался от турниров, поскольку почувствовал, что слаб против старшего брата, а не потому, что так посоветовала ему их мать. К счастью, ничто не может испортить королю Пурусу настроение. Ничто и никто. Вигила Валора больше нет. Это ли не причина для радости? Кракс донес, что перед смертью Вигил был оповещен, что он убит по приказу Пуруса, но стоит ли верить Краксу? И почему тот до сих пор жив? Ведь золота отсыпано этому зловещему Ордену Смерти столько, что можно было бы перебить целое королевство! Две подводы отправились в Сухоту! Тоже ведь нашла место для ордена. А ночевать в нужнике она не пробовала? Ладно, с Краксом время еще не вышло. Что еще? Фламма? Сгинула и сгинула. Еще и калба потеряли в поганой чаще. Хотя Муруса следовало бы выпороть за недостаточное усердие, всего-то и узнал, что мелькала она у Мануса, а дальше? Убита свеями? Продана в рабство нахоритскими шайками? Ему-то в чем забота? Или она, как плевок на лице, пока жива, не сотрешь и будешь ходить оплеванным? Ничего, появится сменщик у Кракса, на этом его и следует испытать. А то проныра совсем потерял нюх. Что с принцем и принцессой Лаписа – так и неясно. Или верить ополоумевшим стражникам Кирума, что она и в самом деле убила Рубидуса? Ну так за дело. То, что с ней хотел сотворить этот мерзавец, только смерти и заслуживало. Конечно, если бы что-то подобное устроил Болус, Пурус истребил бы все королевство обидчиков, но, вставая во главе великого Ардууса, он не должен забывать о справедливости. Все, к счастью, улажено. Малум Тотум не забыл о договоренностях, хотя, кажется, и упустил Камаену Тотум. Ну, он уже и расплатился за ротозейство. Преклонит на коронации колени вместо собственного сына. А пока пусть трясется от страха, девчонка-то оказалась юркой. Кто еще кроме нее мог заказать изощренных убийц, что перебили восемнадцать здоровяков свеев в доме на Северной улице? Сколько их было? Двое? Трое? Нет, этой заботой пренебрегать не стоило. Понятно, что комар жужжит над чужой щекой, но, напившись, он ведь не успокоится? Девчонка объявлена самозванкой и преступницей. Хочет жить, пусть забивается в самый дальний угол или сгинет подобно тому, как сгинул ее брат. Хорошо еще, что Флавус всегда рядом. Чудную машину он подарил Пурусу. Набор хрустальных линз, через которые Пурус может осматривать окрестности цитадели так, словно видит их вблизи. Флавус щедр. Его советы бесценны. Кто кроме него мог бы уладить ссору Лаписа с Кирумом? Это не старания Кракса, который может только подсылать убийц. Хотя кое с чем справился бы и Кракс. Асер Фортитер, пятидесятилетний здоровяк, крепкий, как корень железного дерева, зачах за неделю со смерти сына, обратился от переживаний в глубокого старика и умер. Сердце не выдержало. Мать Рубидуса тоже слегка повредилась рассудком и обмякла. Достаточно, чтобы слушаться мудрых советов, и не слишком сильно, чтобы заподозрить ее в сумасшествии. На лице печать траура, в глазах – надежда. Главное, чтобы печать на ее устах держалась крепко. Никому не интересно в очередной раз услышать о проклятии, которое настигло Кирум шестнадцать лет назад, когда треснула башня и остановились городские часы. Однако именно такой расклад развязывал возникший под самым боком узел наилучшим образом. Вместо Рубидуса колени преклонит никчемный бастард королевства Раппу – Эксилис Хоспес. И это при том, что прайдские роды королевы Кирума и королевы Раппу никогда не ладили между собой. Однако Флавус все устроил, и Флустра Фортитер не только согласилась усыновить Эксилиса Хоспеса, но и позволяет себе называть его время от времени ласково – Руби. Во всяком случае, называла до того, как ее уста были запечатаны. Ничего, как сказал Флавус, она долго не протянет. Остался один вопрос, сколько еще протянет сам Флавус?