— Но в таком случае… твое состояние после того, что ты сделал…

— Я не притворствовал, — спокойно сказал Олег. — Я и вправду отдал все силы. Иначе было нельзя, Алексей Максимович. Это было необходимо. Я мог бы остановиться, но тогда все получилось бы… не по-настоящему, понимаете? И мне бы не поверили.

Глазов потер рукой лоб.

— Это — понимаю, — выговорил он. — Но все-таки, как тебе удалось? Как вообще человек способен на такое?

— Я часто задумывался над тем, почему здесь люди еще не научились использовать свои скрытые резервы, — сказал в ответ Трегрей.

Алексея Максимовича снова кольнуло это «здесь», которое Олег на этот раз явно подчеркнул интонацией.

— Должно быть, потому что в этом просто не ощущается необходимость, — продолжал Олег. — Нет здесь у людей такой цели, которую допустимо достичь, лишь вышагнув за пределы своих обыкновенных возможностей. Здесь большинству достаточно в жизни всего лишь быть сытыми.

— Не всем, — возразил Глазов.

— Не всем, — согласился Олег. — Но большинству.

— По твоим словам получается, есть место, где все не так, как у нас? — осторожно спросил майор.

— Бессомненно, — улыбнулся Трегрей. — Иначе откуда бы взяться такому, как я?

Глазов открыл было рот, чтобы задать следующий вопрос, но не успел.

— И все-таки, Алексей Максимович, — внезапно проговорил Трегрей. — Сдается мне, у вас случилось что-то очень скверное.

Глазов хотел было возразить и сразу же вернуться обратно к волнующей его теме, но… прямой взгляд Трегрея требовал прямого же ответа. И еще почувствовал майор, что это было не праздное любопытство. Олег действительно был обеспокоен его, майора, делами. И еще эта сегодняшняя неожиданная откровенность… Майора-контрразведчика Алексея Максимовича Глазова вдруг обожгла совершенно мальчишеская радость от того, что этот странный паренек наконец признал в нем… нет, пока не соратника и товарища, а хотя бы единомышленника. И еще вдруг понял Алексей Максимович, что действительно очень хочет стать тем, кого Олег Гай Трегрей мог бы назвать своим соратником. Стать тем, у кого есть впереди великая цель, достижение которой почитается святым долгом. Тем, кто безговорочно уверен в своих силах и в своей правоте. Тем, кто не ощущает каждую минуту своего существования сосущую сердце вину за то, что живет неправильно, не так как должно жить…

Олег смотрел на него выжидательно.