— Ага.

— Это поручение тебе, сына, экзаменом будет. Готов ты к серьезным делам или еще нет. Да! На рожон не лезь, твоя задача — операцию организовать и парнями руководить. Сегодня и начнешь. Вот… — он кинул на стол нетолстую стопку ксерокопий. — Это личное дело солдатика, Сам Самыч для меня подсуетился. Действуй, сына! Я бы сам этого ушлепка спеленал, но сейчас времени совсем нет… Да и подуспокоился я малость. Ух, попался бы он мне раньше!..

Через полчаса Ефим, стоя перед большим зеркалом в одной из своих комнат, облачался, собираясь «на дело». Поколебавшись между черной и белой сорочками, выбрал черную. Надел черный же костюм. Повесил под пиджак нагрудную кобуру с травматическим пистолетом. Завершив ансамбль длинным черным кожаным плащом, Ефим покрутился перед зеркалом. Пару раз распахнул полу плаща, выхватывая пистолет из кобуры… Очень ему нравилось собственное отражение. Очень нравилось и то, что под его начало поставили «старую гвардию», чего раньше, кстати сказать, никогда не было. Да и на такие щекотливые дела отец его раньше не посылал…

Он прищелкнул языком в предвкушении предстоящего приключения.

* * *

Гусев подкараулил Сомика в санчасти, в узком и полутемном вестибюле.

— Здравствуй, что ли, болезный! — делано улыбаясь, негромко выговорил Саня, изготовившись прыгнуть и схватить Женю, как только тот попытается метнуться обратно в коридор.

Сомик переступил с ноги на ногу, пожал плечами и ответил коротко и странно:

— Ну?

Бежать он явно не собирался. Хотя чувствовалось, что внезапное появление недавнего мучителя заставило его напрячься.

«Не очень-то и испугался, — удивился про себя Гусь. — Ну, ничего, гадина, сейчас ты по-настоящему занервничаешь…»

— Не «нукай», не запряг! — тут же посуровел Саня. — Дельце есть. Вот, глянь-ка…

И выставил экраном от себя заранее приготовленный мобильник, на котором ловким щелчком запустил запись. Ту самую запись. Он ожидал, что Сомик тотчас дернется к нему, чтобы отнять телефон… Или начнет канючить: «Отдай, сотри…» Но Женя остался стоять, где и стоял, и не произнес ни слова. Только отвел глаза от экрана, на котором замаячило его собственное, опухшее от слез и побоев лицо. И чуть заметно дернул щекой.

— Помнишь, да? — уточнил Гусь.

— Ну? — тем же тоном, что и в первый раз, проговорил Сомик.

— Чего «ну»?! — разозлился Саня. — Храбрый, да? Посмотрим, куда твоя храбрость денется, когда я этот клипец в инет выложу… Выложить, а? Выложить?!

Женя не ответил. Он снова переступил с ноги на ногу. Потом длинно выдохнул… и вдруг напружиненная его скованность куда-то исчезла. Женя встал свободнее, заложил руки за спину и взглянул прямо в глаза Гусеву.