— Я не боюсь, — сказал он. И Сане почему-то показалось, что это высказывание предназначалось не ему. Сомик словно бы сам себе это сказал.

— Забоишься, — не сбился, впрочем, с обдуманного сценария Гусь. — Прикинь, весь мир узнает, какой ты чмырдяй и фуфел! А? Все твои друзья, знакомые с гражданки, родаки… все пацаны в части узнают. Ну и командиры, конечно… Ты ж не мужик уже будешь. Навечно запомоишься, стоит мне только пару кнопочек нажать. А? Чего молчишь?

Говоря все это, Гусь чутко следил за взглядом Сомика. И к радости своей заметил, как неотчетливой растерянностью замутились глаза Жени.

— Чего молчишь?! — повысил голос Саня. — Чего молчишь, помоешник?! Выложить клипец?

— Выложи, — неожиданно сказал Сомик, и в голосе его что-то треснуло. — Выложи, — кашлянув, повторил он. — Только учти — я не боюсь. Нечего мне бояться. А вот тебе — очень даже есть чего.

— Мне? — оторопел Гусь. — В смысле?..

— Да в каком хочешь смысле, — тут Женя даже улыбнулся. — Например, того бояться, что, если ты это видео обнародуешь, непременно начнется разбирательство по поводу издевательств старослужащих над новобранцами.

Саня Гусев фыркнул на эту очевидную глупость:

— Да как ты докажешь, что это я? На моем дураке подписи с печатью нет. Кто там разберется, чей именно хрен тебе по роже прошелся?!

— Разберутся, — сказал Сомик. — Разве это так сложно? Есть свидетель. Есть те, кто подтвердят мою версию. Есть, наконец, экспертиза…

— Какие свидетели-то? Кто там что подтверждать будет?.. От тебя же все отвернутся, от чушка! Твои дружки первые и отвернутся… Кому охота запомоиться с тобой заодно? Ну, ладно!.. Допустим, что кипеш подымется… Допустим даже, что меня вычислят. Так ты, тварь, в сто раз больше моего потеряешь! Тебя ж затопчут совсем! И Гуманоид тебе твой не поможет! Звезда рунета, блин!.. Тебе житья после этого ролика совсем не будет! Ни здесь, ни на гражданке!

«А ведь и вправду, чего доброго, неприятность мне может выйти, — стукнула вдруг Саню по темечку змеей выметнувшаяся откуда-то мысль. — И даже очень большая. Такое „сам себе режиссерство“ явно дизелем пахнет…»

Он спохватился — поняв, что по изменившемуся выражению его лица Женя Сомик без труда прочитал замешательство.

— Я ведь говорил, — сказал Сомик. — Ты боишься. А я нет. Как бы там ни вышло, я переживу. Выдержу. Потому что мне обязательно помогут. А кто станет помогать тебе?

Гусь снова фыркнул, но это вышло у него уже откровенно искусственно. А Женя вдруг подался к нему и сказал с совершенно неожиданной проникновенностью:

— Я не боюсь. На свете нет ничего, чего стоит бояться, понимаешь?