Глазов отрицательно качнул головой.

— Да в чем дело-то?! — прорвало, наконец, Самородова. — Ты… комедию ломаешь передо мной? Цену набиваешь? — при последнем предположении голос его окреп надеждой.

— Ни в коем случае, — сказал Глазов. — Я не буду ничего подписывать. Я не буду участвовать в вашем предприятии, поскольку оно есть преступление. Всё.

— Но я не понимаю! — выкрикнул полковник. — Я не по-ни-ма-ю! Слушай, а может… тут пацан замешан, с которым ты все вошкаешься? Гипнотизер этот?

— О наших с вами делах я рядовому Иванову, конечно, ничего не говорил, он тут совершенно ни при чем. Мое решение — это мое решение, — ответил на это Алексей Максимович и взглянул на полковника прямо. — Чем оно продиктовано, я вам уже сообщил. Я не пытаюсь ввести вас в заблуждение и, уж тем более, не набиваю себе цену. Все, товарищ полковник, я выхожу из игры. И это окончательно.

«А ведь не врет… — внутренне холодея, подумал Семен Семенович. — Ведь действительно не врет… гадина…»

— Но почему?! — заорал он так, что на его столе тоненько звякнул графин с водой. — Я не понимаю! При чем тут совесть? Какой, к дьяволу, долг? Тебе, дураку, шанс выпал, какой редко кому выпадает, — хоть оставшуюся половину жизни прожить по-человечески! И ведь делать-то ничего не надо, только бумажки подписать вот эти! Вот эти! Вот эти!! — полковник заколотил ладонью по невысокой стопке бумаг, которую еще несколько минут назад намеревался подвинуть Глазову с заранее приготовленной шутливой фразой: «Извольте подмахнуть-с!»

Бумаги разлетелись по столу.

— О себе не думаешь, — судорожно собирая их в стопку, продолжал выкрикивать Самородов, — о семье подумай! О жене подумай! Ей ведь сейчас деньги нужны, как никогда!

— Нет, — Алексей Максимович отвел глаза, посмотрел в окно. — Больше не нужны. А раз ей не нужны, то мне и подавно.

Полковник опешил:

— Она что?..

— Нет. Нет еще…

Самородов сглотнул и тотчас перекинулся на другую мысль:

— А дочь? У тебя дочь на выданье! У нее скоро своя семья! Как ты молодых-то поднимать будешь?..

— А это, товарищ полковник, не ваше дело…

Семен Семенович вдруг вскочил. Кресло его отъехало к стене, ударилось о нее спинкой. Полковник выбежал из-за стола. Глазов отшагнул в сторону, приподняв руки — ему показалось, что Самородов сейчас набросится на него. Но полковник только пробежал туда-сюда по кабинету, остановился, замычав что-то нечленораздельное, схватил себя за виски, словно собирался драть волосы, и несколько раз притопнул ногой.

«Надо же, — с отстраненным каким-то удивлением подумал Глазов, — как будто родным людям его опасность грозит. А ведь всего лишь деньги…»