— Я уже отвыкла от бега, — сказала она, тяжело дыша. — Это еще одна причина, почему мы должны уйти из города. Он расслабляет и приучает к безопасности, а это плохие привычки, этот мир по-прежнему не любит слабых и быстро убивает их.

Врон свернул в поле, к хижинам, ноги сразу стали проваливаться в снег, и их скорость заметно снизилась. Ласка начала отставать, и, когда они добрались до хрупких, низеньких построек, лицо ее было усталым и покрылось бисеринками пота.

— Разведи огонь, — велела она. — Ребенок мокрый, надо высушить повязку, иначе он простынет. Но сразу после того, как я покормлю его, мы двинемся дальше.

— Если мы уйдем отсюда, то придется ночевать в поле, — сказал Врон. — Дальше по дороге не будет жилья.

— Какая разница, когда это произойдет — завтра или сегодня? — спросила Ласка. — Все равно нам скоро придется ночевать под открытым небом. Пусть это будет сегодня, когда у нас еще есть силы.

— Я не хочу потерять тебя, — сказал Врон. — Ты самый дорогой мне человек, но ты ведешь себя неразумно.

— Неси дрова и разводи огонь, — буркнула Ласка. — А то проснется еще один самый дорогой тебе человечек, и тебе придется слушать еще и его жалобы и обиды.

Врон набрал сухих растений и развел большой огонь в очаге. В хижине сразу стало теплее. Ласка развязала малыша и, положив его рядом с собой, дала ему грудь. Малыш сонно зачмокал и, немного пососав, снова заснул.

— Ты думаешь, мне не страшно? — спросила, грустно усмехнувшись, Ласка. — Но я привыкла видеть свои страхи перед собой, а в городе они прячутся по углам в нестерпимой тишине. Никогда не думала, что буду так скучать по вою ветра, треску костра и по обыкновенному человеческому голосу. Я устала от волшебства, от скрытых непонятных проходов, которые ты открываешь в стенах, от спрятанных комнат, в которых находится что-то еще более странное. Может быть, сейчас я поступаю неразумно, заставляя вести нас куда-то в снег и холод, но пусть будет это, а не ровная, таящая в себе ужас тишина.

— Ужас? — спросил Врон.

— Когда я оставалась одна в городе, — призналась Ласка, — мне казалось, что вокруг меня собираются тени и из них вырастает демон, оскалив свои клыки. В этих домах свет не дает теней, и я не знаю, почему мне являлся этот кошмар. Но, как только я засыпала, он повторялся…

Врон вздохнул: он-то знал, почему демон вырастал из теней — потому что эти тени находятся в нем.

— И поэтому, — закончила Ласка, вставая, — чем дальше мы окажемся от этого города, тем лучше я себя буду чувствовать, как и наш малыш. Ты заметил, что он совсем не хнычет, а очень даже спокоен? Ему нравится это путешествие.