Семён тяжело вздохнул, поднял топор и встал в двух шагах от колонны.

Ощущения были такие, словно собираешься убить своего домашнего котёнка, который тебе доверяет и не ждёт от тебя предательства.

Без замаха, легонько, тюкнул обухом по зверьку.

Раздался нежный хруст, по колонне потекло…

Обошёл остальные колонны, ещё три раза тюкнул.

Никаких проблем. Никакой агрессии и сопротивления.

Только тягостно и пакостно на душе.

Нет, понятно, что для остальных членов группы эти милые зверушки смертельно опасны – особенно вкупе с последующим появлением «родственников» Семёна и чудищ с голубой кровью.

Но всё равно, ощущение такое, как будто сделал подлость, которой нет оправдания.

– Что-то я становлюсь сентиментальным на старости лет, – проворчал двадцатитрёхлетний ремесленник. – Кого ни убью – всех жалею. Типа, плачущий убийца. Надо спросить Бо, может, это аномалия какая-то…

* * *

Дождавшись «чисто» от Семёна, группа осторожно вошла в зал и остановилась в центре, между четырёх колонн, поддерживающих потолок.

– Куда пойдём? – спросил Богдан.

– Прямо, – Иван, не задумываясь, кивнул на коридор, противоположный тому, по которому пришла группа.

Почему прямо, а не вбок, никто спрашивать не стал. Тоннели совершенно одинаковые, так что без разницы, с какого начинать.

Ку(Ки) вдруг вскинула кулачок, призывая ко вниманию, ткнула пальцем в сторону тоннеля, в который собиралась углубиться группа, и что-то сказала на Хаптаи.

– Там кто-то есть, – прошептал Богдан.

Тотчас же, словно бы шёпот Богдана послужил неким тайным сигналом, в центральном тоннеле раздался слабый щелчок…

И на всех четырёх входах в зал с лязгом обрушились тяжёлые решётки, перекрывая тоннели.

– Ловушка! – тревожно крикнул Богдан.