Словно сомнамбулы с пустыми глазами — невольники, один за другим — подходили к магу и вытягивали свои загрубевшие от грязной работы руки.

— Господин волшебник, остальных висельников куды гнать? Вона еще полтораста на подходе — ввалился новый сотник Филч.

— Куда прешь, не видишь, господин маг занят? — шикнул на него один из учеников.

— Так куды-ж их? — уже шепотом спросил Филч.

— Пусть там стоят, заведешь их, когда он с этими закончит — ответил помощник мага.

Когда дело было сделано, Ганиш велел согнать рабов к подножию пещеры. С верху и да самого до низа, коридор заполнился двойным рядом сомнамбул — все они застыли в одной и той же позе. Взгляды их были направлены прямо перед собой, казалось, они даже не дышат — идеальные солдаты.

Многие ли из них переживут этот день? — вдруг мелькнула краткая, словно молния, мысль в голове у Ганиша — мелькнула и тут же растаяла без следа. По большому счету ему было на это абсолютно наплевать.

Колонна, словно ядовитая многоножка, потащила свои бесчисленные сочленения ко входу — в одно мгновение своды пещеры наполнились шарканьем сотен ног и одновременным вздохом сотен глоток.

Перед самой аркой входа Ганиш остановился, колонна, словно тупое безмозглое орудие, застыла в трех шагах за его спиной.

Только теперь, возле защитного барьера, Ганиш вдруг вспомнил, что не позаботился об освещении. Из абсолютной тьмы на них глядели десятки пар глаз — их вертикальные зрачки, пылающие красным, мрачным пламенем, чутко отслеживали любое изменение, происходящее в людской толпе. Досадливо поморщившись, Ганиш глубоко вздохнул — вновь придется потрясти своей, порядочно опустошенной, мошной заклинаний.

Файербол с кулак величиной стремительно взлетел к потолку, разбрасывая во все стороны шипящие искры. Яркий, словно солнечный, свет озарил пещеру, выхватывая из темноты все трещинки, заглядывая во все углы и закоулки. Впервые с самого сотворения в ней стало светло, словно днем.

Жгучие сполохи плазменного шара, выжимая слезу, больно ударили по глазам. Проведя несколько суток, попеременно — то в сумерках, то в полной темноте — Ганиш даже представить себе не мог, как отвык от яркого дневного света. Пришлось подождать еще несколько минут, пока глаза адаптируются, в соответствии с изменившейся обстановкой.

Ганиш открыл глаза. Пещера — почти два столетия скаредно хранившая все свои тайны в вечном полумраке — теперь вдруг показалась ему еще больше и еще безобразнее, чем была на самом деле.

Оглядев все доступное пространство, он оценил обстановку. Окружившие арку чудовища, существенно перекрывали обзор — они плотно жались друг к другу, охватывая вход широким полукольцом — за первым рядом виднелись спины второго и третьего. Монстры с нетерпением скребли мощными когтями каменный пол, покрывая его глубокими, рваными шрамами.