— Стой, стой! Я не хочу бежать, — истошно заверещал я. — Я хочу остаться здесь.

Старик, преследующий Рогнара по пятам, на что тот не обращал никакого внимания, изловчился и очень сильно влепил мне по щеке сухонькой ладошкой.

— Заткнись, обезьяна черномазая, — злобно прошипел он и снова замахнулся. Я, естественно ответить не мог — висел вниз головой, а вот язык мне мама пришила на положенное природой место:

— Я тоже тебя очень люблю, червяк засохший.

Вот так, с первого взгляда, и случается настоящая любовь.

В доке нас дожидался конвиктский скаут. Люки были задраены, но я ни на секунду не усомнился в способностях Рогнара их открыть. И все же, когда замки щелкнули, люк открылся, и завыла сирена тревоги, я открыл рот, и выпучил глаза. И, честно говоря, сирена меня удивила меньше всего. Она была единственной нормальной и естественной вещью за последний час.

Меня грубо втащили в звездолет, Рогнар запихнул следом старика–инвалида, влез сам и захлопнул люк. По пути к рубке старик едва не испепелил меня злобным взглядом, но все обошлось.

Я больше не протестовал. Согревала надежда, что сидящая у местного солнца засада возьмет на абордаж это суденышко и я смогу, наконец, вернуться домой. Я уже был сыт по горло этой авантюрой.

Грубое нахальство Рогнара било через край. Еще как било, только ворота шлюза разлетались в разные стороны. Но и вылетев наружу, молодой воин не успокоился. Зачем–то ему понадобилось выжечь в скале над шлюзом огромную стрелу, указывающую на дыру в воротах.

— Чтобы не забыть дорогу назад, — объяснил он.

А я с удивлением поймал ненавидящий взгляд инвалида, брошенный им на воина. Интересная складывалась ситуация. Как у пауков в банке.

— Там висят ваши корабли, — спокойно сказал, указывая на солнце, Рогнар. — Если твои люди попробуют взять тебя или дока под контроль, я уничтожу вас обоих.

Я ему поверил. Старик, которого он назвал доктором, похоже, тоже. Воинов в засаде не пришлось убеждать, они все могли прочитать в моей голове. Я почувствовал, что увижу дом еще очень не скоро.

Искусственный свет подземелий Брауна

На Брауна все чаще стала наваливаться усталость. Болезненная вялость мышц и мыслей выбирала самые ответственные моменты, подолгу отсиживалась в засаде, но все равно неминуемо выскакивала из темного, пахнущего приближающейся старостью, а за ней и смертью угла и прикладывала стареющую сволочь. Брауна охватывала бешеная ярость, приносящая с собой чудовищную головную боль. Но тело все равно отказывалось полностью подчиняться хозяину. В такие минуты Брауна охватывал страх, что он не успеет…