— Значит, она в тебя влюблена. Я давно подозревала.

— И поэтому…?

— Нет! Не поэтому!

— Сотри этот кусок!

— Непременно!.. Ещё что успел?

— Сходил на болото пристрелять карабин. В порядке пристрелки снёс голову косуле. Притащил её к кострам, отдал женщинам. Освежевали без меня. Очень удивились, что нет головы. Тут голова — трофей! Зубы идут на ожерелья. Но её разнесло на куски. Калибр крупный! Зубы собирать не стал.

— Было ещё что-нибудь?

— Добрался до самовара. Сегодня впервые на этом материке попил чаю. Угостил вождя, его жён и детей. Чай понравился. Ребятня получила первый урок обращения с котлом. Когда-нибудь пригодится… Мужчины заинтересовались не столько самоваром, сколько туристическим топориком. Я им щепки колол… Предлагали применять топорик в охоте. Этого я и опасаюсь. Поэтому надёжно прячу его в палатке. К счастью, тут не воруют.

— Почитать ничего не успел?

— Где уж!.. Может, завтра, если хуры с утра не придут.

— А вечером?

— Вокруг фонарика — туча комаров. Читать не дают.

— Не будешь читать — одичаешь.

— Это я помню.

— Вот пока помнишь, ещё не безнадёжен. Как только забудешь, считай, одичал. Кстати, о комарах… Ренцел интересовался: как с ловушками?

— Завтра расставлю. Они оказались под самоваром. Ты не знаешь, кто у Натана в лаборантках?

— Неяку Нгуен. А зачем тебе?

— Она собиралась сюда прилететь. Надо хоть имя знать… Она из Вьетнама?

— Нет, из Салехарда. Где-то поблизости от твоего Урала. Сама так сказала. Когда я готовила репортаж об их лаборатории.

— На Южном полуострове я работал с Нгуеном Тхи. Он из Вьетнама. Это не одна семья?