— Вряд ли, — покачала головой Гертруда. — Незачем ей сейчас вылезать. Говорю же, кровь или тепло должна почуять… Лар, ты лучше вот что. Пруток тут какой-нибудь подходящий железный есть?

Процессия по пути быстро обросла шушукающимися зеваками. Осерчав, Лар строго прикрикнул на глазеющих женщин.

— Ну чего собрались-то? Али дома дел нет?

Переглянувшись, женщины приотстали, но не разошлись.

— Тьфу, балаболки, — в сердцах сплюнул Лар. — Ведь так и не отстанут… А вон и бабка Мойра как раз, — показал рукой, — козу доит.

Не обращая внимания на происходящее, маленькая сухонькая старушка деловито дёргала за вымя безучастно жующую козу. Белые струи глухо ударяли в расписную бадейку.

Завидев подходящую толпу, коза встрепенулась и опасливо попятилась.

— Куда, волчья сыть. — Старушечья рука досадливо ухватила за шкирку. — А ну стой, всё тебе неймётся…

— Здрава будь, Мойра, — тихо поздоровалась Гертруда. — Поговорить с тобой пришла.

Удерживая козу, Мойра подслеповато прищурилась и поднесла ладонь к уху.

— Чего?

— Глуховата она дюже, — шепнул Лар. — Ты громче говори.

— Я говорю, здрава будь, Мойра, — повысила голос Гертруда. — Поговорить с тобой надо.

— А, ну так говори, — старушка вернулась к прерванному занятию.

Алексей невольно напрягся, когда Гертруда поднесла амулет к лицу Мойры.

— Вот это не твоих ли рук дело?

Мельком глянув, Мойра обрадованно прошамкала:

— Оберег-то? Моих, моих. Тоже купить хочешь? Чуток обождать придётся. Вот Лар с торжища вернётся, может, тогда.