Вожак на мгновение остановился перед ней, а потом исчез в черных внутренностях пирамиды; жрецы по одному последовали за ним. Когда очередной аколит в маске переступал порог мрачного портала, таинственный страж останавливал его и между ним происходил какой-то обмен; слова это были или жесты, Конан понять не мог. Заметив это, киммериец намеренно приотстал и, нагнувшись, сделал вид, будто возится с завязками своих сандалий. И только когда последний из жрецов исчез внутри, он выпрямился и подошел к порталу.

Он с тревогой спрашивал себя, является ли хранитель прохода человеком; на ум ему пришли полузабытые легенды, слышанные им давным-давно. Но его сомнения оказались беспочвенными. В дверном проеме горел бронзовый светильник, тускло освещая длинный узкий коридор, уходящий в темноту. У его начала стоял человек, закутанный в черную накидку. Больше никого не было видно. Очевидно, жрецы в масках уже удалились по этому самому коридору.

Край накидки закрывал нижнюю часть лица стигийца, и поверх нее на Конана уставились пронзительные глаза. Левой рукой он сделал любопытный жест. Конан, не долго думая, повторил его. Но, очевидно, следовало изобразить нечто совсем иное: правая рука стигийца вынырнула из складок накидки, в ней сверкнула сталь, и его стремительный выпад пронзил бы сердце обычного человека.

Но он столкнулся с варваром, чьи инстинкты не уступали инстинктам дикой кошки джунглей. Едва только кинжал тускло блеснул в неверном свете факела, Конан поймал смуглое запястье левой рукой, а кулаком правой врезал стигийцу прямо в челюсть. Затылок привратника с глухим стуком впечатался в каменную стену, и череп его раскололся.

Конан застыл над поверженным врагом, напряженно прислушиваясь. Факел по-прежнему горел тусклым красноватым пламенем, и на двери плясали дрожащие, изломанные тени. Из темноты за ней не доносилось ни звука, хотя киммерийцу показалось, что где-то далеко впереди и внизу прозвучал гонг.

Он оттащил тело за одну из створок бронзовой двери, которая открывалась вовнутрь, а потом осторожно двинулся по коридору навстречу судьбе, предугадать которую он бы не взялся ни за что на свете.

Не пройдя и нескольких шагов, он в растерянности остановился. Коридор разветвлялся на два рукава, а он не знал, по какому из них проследовали жрецы в масках. Он наугад шагнул в левый. Пол под ногами шел под уклон, и плиты его приобрели чуть ли не зеркальную гладкость от множества ног, прошедших по нему. На стенах изредка попадались факелы, бросавшие вокруг трепещущий потусторонний свет. Конан с беспокойством подумал о том, а ради какой, собственно, цели возводились эти колоссальные сооружения и в какую забытую эпоху. Это была древняя, очень древняя земля. Никто не знал, сколько веков смотрят на звезды угрюмые черные храмы Стигии.