Голос у него сорвался. Конан смотрел на саркофаг, на крышке слоновой кости которого с забытым искусством древности было вырезано лицо его обитателя. В этой резной маске пугающе угадывались знакомые черты, и он вдруг с удивлением понял, что это: между ней и девушкой, раскинувшейся на кушетке, прослеживалось несомненное сходство. Она могла быть моделью, с которой неведомый скульптор вырезал лицо на крышке саркофага, но ведь он-то знал, что портрету исполнилось по меньшей мере несколько сотен лет. По лакированной крышке бежала вязь архаичных иероглифов, и, порывшись в памяти в поисках обрывочных знаний и полузабытых легенд, услышанных за годы странствий, он прочел их вслух и сказал:

– Акиваша!

– Ты слышал о принцессе Акиваше? – полюбопытствовала девушка на кушетке.

– Кто о ней не слышал? – фыркнул Конан.

Имя этой древней и прекрасной принцессы тьмы до сих пор жило в веках, хотя минуло уже десять тысяч лет с тех пор, как дочь Тутамона наслаждалась кровавыми пирами в черных залах древнего Луксура.

– Единственное ее прегрешение заключалось в том, что она слишком любила жизнь и все, с нею связанное, – сказала стигийка. – Чтобы обрести вечную жизнь, она заигрывала со смертью. Мысль о том, что она постареет, сморщится, усохнет и умрет, как умирают старухи, была ей невыносима. Она добивалась расположения Тьмы, как благосклонности ветреного любовника, и в подарок получила жизнь – жизнь не в том смысле, в каком ее знают смертные; она не могла постареть и умереть. Она ушла в мир теней, чтобы обмануть возраст и смерть…

Конан, прищурившись, смотрел на нее, и глаза его превратились в щелочки синего пламени. Подойдя к саркофагу, он сорвал с него крышку. Он был пуст. За спиной у него рассмеялась девушка, и от этих звуков кровь застыла в его жилах. Он повернулся к ней, чувствуя, как волосы у него на затылке встали дыбом.

– Значит, ты и есть Акиваша? – проскрежетал он.

Она засмеялась и тряхнула блестящими кудрями, а потом чувственно протянула к нему руки.

– Я и есть Акиваша! Я – женщина, которая никогда не умирала и никогда не старела! Та, про которую глупцы говорят, что боги подняли ее с земли, в расцвете юности и красоты, чтобы она правила вечно в каком-то звездном краю! Нет, именно в мире теней люди обретают бессмертие! Десять тысяч лет назад я умерла, чтобы жить вечно! Поцелуй же меня, сильный мужчина!

Гибко соскользнув с кушетки, она подошла к нему, приподнялась на цыпочках и обвила руками его крепкую шею. Хмуро глядя сверху вниз в ее запрокинутое прекрасное лицо, Конан ощутил ее пугающее очарование и свой ледяной страх.