Тем временем ничего не подозревающий казак углубился в лес. В своих мягких кожаных сапогах он ступал совершенно бесшумно, обшаривая взглядом каждую тень в надежде встретить роскошную красавицу с соломенными волосами, о которой он мечтал с тех пор, как увидел ее в шатре Джехунгира Агхи подле форта Гхори. Он бы возжелал ее, даже если бы она продемонстрировала ему свое нерасположение. Но ее загадочные улыбки и взгляды воспламенили его кровь, и он захотел обладать этой золотоволосой цивилизованной женщиной со всей страстью варвара, не признающей законов и преград.

Ему уже доводилось бывать на Ксапуре ранее. Меньше месяца тому назад он держал здесь тайный совет с экипажем пиратского корабля. Конан знал, что приближается к тому месту, откуда вскоре увидит таинственные развалины, по имени которых остров и получил свое название, и он спросил себя, а не найдет ли в них и девушку. Не успев додумать эту мысль до конца, он вдруг замер на месте, обратившись в статую.

Впереди среди деревьев вздымалось нечто такое, что разум его отказывался признавать. Это была темно-зеленая стена, над парапетными зубцами которой торчали башни.

Конан застыл, словно парализованный, отказываясь верить своим глазам и пребывая в самых расстроенных чувствах, как бывает со всяким, кому приходится усомниться в собственном здравомыслии. Он твердо знал, что глаза не обманывают его и что с ума он тоже не сошел, но здесь и сейчас произошло нечто невероятное. Менее месяца тому назад меж деревьев лежали лишь руины. И какие человеческие руки способны возвести столь внушительное сооружение, как то, что предстало его глазам, за несколько прошедших недель? Кроме того, буканьеры, без конца курсировавшие по Вилайету, наверняка засекли бы любые работы столь грандиозного масштаба и сообщили бы о них казакам.

Объяснить случившееся нельзя было ничем, но, тем не менее, невозможное произошло. Он находился на Ксапуре, и эта гигантская стена тоже высилась на острове, пусть это и выглядело чистым безумием. И все-таки дело обстояло именно так.

Конан развернулся, чтобы бежать обратно через джунгли, спуститься вниз по вырубленной в скале лестнице, пересечь синее море и оказаться в далеком лагере в устье Запорожки. В тот миг даже мысль о том, чтобы задержаться вблизи от внутреннего моря, была невыносима Конану, охваченному безрассудной паникой. Он готов был оставить его далеко за спиной, а потом бежать из укрепленного лагеря и степей, проложив тысячи миль между собой и таинственным Востоком, где нарушались основные законы природы; а какие дьявольские силы были в этом повинны, он не знал и не желал знать.