Бесчисленные жизни текли перед ней непрерывной чередой, каждая со своим свинцовым грузом горестей, стыда и боли, пока до нее не донесся собственный голос, зашедшийся в крике невыносимой агонии, звучащий на одной ноте сквозь тьму веков.
А потом она пришла в себя на покрытом бархатом возвышении в загадочной комнате.
В призрачном тусклом свете перед ней вновь предстал помост и сидящая на нем таинственная фигура в мантии. Голова в капюшоне склонилась на грудь, и в полумраке смутно виднелись высоко поднятые плечи. Она не могла разглядеть подробностей, но капюшон, сменивший бархатную шапочку, отчего-то вызывал в ней тревожные ощущения. Чем дольше она смотрела на неподвижную фигуру, тем сильнее охватывал ее безрассудный страх, от которого язык у девушки прилип к гортани, – ее не покидало ощущение, что перед ней на возвышении сидит уже не Магистр.
И тут фигура пошевелилась и выпрямилась во весь рост, нависая над ней. Затем она наклонилась, протягивая к Ясмине длинные руки в широких рукавах накидки. Девушка молча боролась с ними, преодолевая страх и про себя удивляясь тому, какие они сильные и жилистые. Голова в капюшоне склонилась над ее лицом, и принцесса поспешно отвернулась. И тогда она закричала, громко и истошно, давая выход своему страху и ненависти. Костлявые руки вцепились в ее гибкое и податливое тело, а из-под капюшона выглянул лик смерти и разрушения – на полуразложившемся черепе проступили черты лица, похожие на рассыпающийся от ветхости пергамент. Девушка вновь закричала, а потом, когда шамкающие безгубые челюсти потянулись к ее губам, лишилась чувств.
9. Замок магов
9. Замок магов
Над заснеженными вершинами Гимелийев взошло солнце. Группа всадников остановилась у подножия длинного склона и стала смотреть вверх. Высоко над ними, на горном склоне, небеса пронзала каменная башня. Позади нее и выше блестели стены колоссальной цитадели – как раз там, где начиналась линия снегов, укрывших белоснежной шапкой вершину Йимши. Представшая взорам всадников картина выглядела слегка нереальной – фиолетовые склоны, поднимающиеся к фантастическому замку, казавшемуся игрушечным на таком расстоянии, и над ними на фоне пронзительной голубизны неба сверкал увенчанный белой пеной горный пик.
– Лошадей придется оставить здесь, – проворчал Конан. – По этому предательскому склону легче будет передвигаться пешком. Кроме того, кони уже выбились из сил.
Он соскочил на землю с черного жеребца, который стоял, широко расставив ноги и опустив голову. Они ехали всю ночь, на ходу подкрепляясь скудными припасами из седельных сумок и останавливаясь только для того, чтобы дать краткий отдых лошадям.