–  Какую… услугу?

–  Я не хочу секса с тобой, Туя, твое искусство – вот что меня интересует.

–  Мое искусство?

–  Я хочу, чтобы ты нарисовала для меня женщину. Сможешь оживить ее на время?

–  Я уже давно людей не рисовала.

–  Она не человек, а румель. Если не сможешь, я посажу тебя в городскую тюрьму, будешь сидеть там и ждать казни.

–  Зачем она вам?

–  Прежде всего ты должна сделать так, чтобы она слушалась только меня, всю свою короткую жизнь. И еще ты должна нарисовать ее в точности такой, как я опишу ее.

–  Похоже, выбора у меня нет?

–  Нет, конечно. И ты ни одной живой душе не скажешь ни слова, если, конечно, еще хочешь жить.

–  И как должна выглядеть эта женщина?

Трист стал подробно описывать ей жену Джерида.

Глава двадцать девятая

Глава двадцать девятая

Она могла обратить камень в расплавленную лаву, морскую воду – в ледяные статуи, могла заставить растения стать размером с дом в считаные часы. Она могла затопить землю потоком огня и так же быстро потушить его.

Но найти Дартуна Сура, годхи ордена Равноденствия, не могла.

Сидя во тьме и тишине своих каменных палат, Папус мрачно обдумывала ситуацию, сложив ладони домиком и глядя в пол.

Она не поделилась с красноглазым командующим всеми своими тревогами касательно того, что задумал Дартун. Она не сомневалась, что именно он поднял мертвых. Весь вопрос в том, сколько живых мертвецов ходит сейчас по земле по его милости и каких от этого ждать последствий?

Папус знала о Дартуне почти всю жизнь; с тех самых пор, как вступила в орден Даунира, до нее непрерывно доходили слухи о его странном образе жизни и злоупотреблении технологиями древних. Ей самой не было равных в обращении со старинными реликвиями, – по крайней мере, так она считала до недавнего визита Верэйн. Годами она взбиралась по иерархической лестнице своего ордена, наблюдая, как вокруг нее гибнут от несчастных случаев коллеги, неаккуратно обошедшиеся с той или иной реликвией, – в их числе и ее великая любовь, человек, на бегство с которым она надеялась. Главное для нее было сохранить лицо, остаться культисткой, ведь вся ее семья с незапамятных времен из поколения в поколение принадлежала к одному и тому же древнему ордену, старейшему из всех. Все ее живые родственники давно уже находились в отставке на Исле, острове, изолированном от остальной империи. Лишь она одна по-прежнему жила в Виллджамуре, где трудилась наперегонки с другими, чтобы только не отстать, не быть хуже.

И все же Папус любила свою работу. Она нуждалась в возбуждении, испытываемом ею при мысли о том, что в один прекрасный день она может открыть что-нибудь такое, что позволит ей лучше понять устройство вселенной или хотя бы немного поспособствует развитию цивилизации.