Мешок с деньгами оттягивал ему руки, мешал идти. Время от времени на его пути встречались цветные фонари, они проливали свет на крыс, собак и чумазых ребятишек, которые играли в грязи, среди обглоданных куриных костей.

Наконец он вышел на узкую безлюдную улицу, где дома были высечены прямо в скале. Убедившись, что вокруг никого нет, Трист подошел к нужной ему двери и трижды быстро ударил в нее условленным стуком.

Ему отворила старуха в темно-красном халате.

–  Чего тебе? – хрипло спросила она.

–  Я от канцлера, – объяснил он.

При этих словах морщины на ее лице еще углубились, но даже в скудном свете было заметно, как вспыхнули ее глаза.

–  От Уртики, значит? – переспросила она с явным интересом.

Трист показал ей деньги:

–  Мне нужны кое-какие механизмы сегодня.

Она внимательно оглядела сначала мешок с деньгами, потом его самого:

–  Конечно, входи.

За грубой деревянной дверью оказалась комната, в ней горели дюжины толстых свечей. Весь пол был уставлен стопками книг, и Тристу, чтобы добраться до стола посредине, пришлось петлять, огибая их. При этом он заметил на полках бутыли с какими-то неизвестными ему предметами, возможно внутренними органами тварей-гибридов, и мог бы поклясться, что некоторые из них движутся.

Культистка указала ему на стул, и он сел, положив на стол деньги. Она отвернулась к зеркалу. Сняла капюшон, пальцами провела по волосам, разложив вокруг лица длинные серые пряди. В каждом ее движении определенно проскальзывало что-то ребяческое.

Наконец она подошла к столу и села напротив. Глаза у нее были с синим оттенком и с такой напряженностью следили за ним, точно она узнавала в нем кого-то из своего прошлого.

–  Чего тебе надо? – снова повторила она.

–  Механизмы бренна, достаточно, чтобы взорвать целый дом. И еще человек, который знает, как с ними обращаться.

–  Четырех маленьких должно хватить.

–  Тебе придется показать мне, как ими пользоваться. Я никогда не держал в руках реликвий.

Она подалась вперед, ее старушечьи глаза искрились.

–  Не волнуйся, паренек. Я тебя выучу.