— Ну, мы знаем, по крайней мере, что при помощи этой штуки можно попасть сюда, — заметил Уннар. — И, это… монстров ею убивать очень даже сподручно. У Эссиль просто замечательно получается.

— Ножом можно резать хлеб, людей, — в тон ему промолвила Эссиль.

— Бриться, стричься, есть, рисовать, — подхватил Уннар.

— Ключ Миров открывал любые двери, — сказала эльфийка. — Разумеется, все зависело от могущества. Чем больше у тебя магической силы, тем больше дверей ты можешь открыть. Двери между мирами не были исключением. Но кроме миров существуют темные области безмирья, где обитает невыразимый ужас и запредельное зло. И если граница какого-либо из миров дает трещину, жуткие безымянные твари тотчас устремляются внутрь, не оставляя после себя ничего живого. Мой отец и его ученик до последнего держали защитный полог, дожидаясь, пока прочие маги, принимавшие участие в эксперименте, покинут опасную зону. Тогда отец последним усилием вышвырнул наружу своего ученика и… Не знаю, как он это сделал, как ему такое удалось, но он в одиночку выдавил обратно всех ворвавшихся тварей, после чего сотворил из себя заплату для образовавшейся трещины. Его силы как раз хватило на этот невероятный подвиг. Вот. Он не умер и не умрет никогда. Но и живым его назвать нельзя. Он — часть этого мира. Часть его границы. Он поступил так, как и должен был поступить Владыка Дейеннери.

Эльфийка замолчала, прикрыв глаза, словно бы вглядываясь в прошлое, вспоминая…

— Я до сих пор скучаю по нему, — сказала она печально. — И по маме… Она стала владычицей после его смерти. Тогда мой младший брат и отдалился от нас. Он делал вид, что тяжело переживает смерть отца, что не может и не хочет никого видеть. Он лгал. Он уже тогда все для себя решил, а из этого провалившегося эксперимента сделал свои выводы. Кто и в самом деле страдал, так это ученик отца. Он так и не смог себе простить того, что случилось. Он довольно быстро умер. Когда сильный маг не хочет жить, никакие целители не помогут.

Шиана вздохнула и налила себе еще вина.

— Теперь, вспоминая все это, я начинаю думать, был ли мастер Нернри вообще виновен в случившемся. Мой брат слишком много знал об этом эксперименте, хотя и не являлся его участником. Может статься, что он повинен не только в смерти матери, но и гибели отца тоже.

— Да он же самый настоящий злодей! — воскликнула Шейди.

— Так и есть, — кивнула эльфийка. — Самый настоящий злодей. Точно. Ведь это его руки сотворили Стаю, чьим мерзким дыханием пропахли твари, с которыми мы сражались сегодня.

— Стаю?! — ахнули Шейди и Виллет в один голос.