— Может же вам по нужде приспичить, — практично добавила Виллет.

И Эссиль едва нашлась, что ответить.

— Нет уж, — пробурчала она. — Я девушка обстоятельная, меня десять минут любви не устраивают.

— Это значит, что я могу рассчитывать на что-то большее? — одними губами спрашивает Уннар.

— Ну, разумеется, — ехидно улыбается Эссиль. — Прямо сейчас ты можешь рассчитывать получить в глаз. Как тебе перспектива?

— Я в восторге! — откликается Уннар. — А как тебе будет приятнее, если я увернусь, подставлюсь или перехвачу твою руку?

— Ты всерьез считаешь, что сможешь перехватить мою руку в ударе?

— По крайней мере, я буду очень-очень стараться. Ведь если у меня получится, я смогу ее поцеловать!

— Нахал!

— Что поделать, таким родился…

— Врешь ты все! Сколько у тебя масок под этой?

Нет! Эссиль не хотела этого говорить. Оно само выскочило. Она тотчас сообразила, что именно сказала, и испуганно уставилась на Уннара.

Ну вот зачем было это говорить? Зачем? Такая замечательная получалась история… можно даже сказать, романтическая. Почти.

А ты… правды захотелось? А зачем она тебе нужна, эта самая правда? Или ты мало успела ее узнать за последнее время? Про короля, про магов, про верхушку собственной гильдии? Тебе еще и о боевых товарищах правды захотелось? И что потом? На меч броситься? К жрецам податься, чтоб как следует отомстить людям с эльфами за то, что они не оправдали твоих надежд, твоей веры?!

— Так вот в чем дело, — Уннар посмотрел на нее так понимающе, что у Эссиль сердце сжалось. А потом ответил: — Много у меня масок под этой. Одна хуже другой, тебе не понравится. Если честно, я и сам не знаю, сколько их. Они, видишь ли… появляются по мере надобности. Одни стираются, из-под них тотчас лезут другие, новые… А та маска, которая сейчас… Я бы очень хотел, чтоб она стала лицом. Она мне самому нравится.

— Но ведь это всего лишь маска.

Губы, которые это произнесли, должны были промолчать. Они были как мертвые, когда произносили это. Они должны были промолчать, но не смогли этого сделать, как не может падающий в пропасть замереть в воздухе или взмыть обратно, туда, откуда сорвался.

«Зачем я это делаю? Ему, себе? Боги, помогите мне заткнуться!»

Но не так легко заткнуться захотевшему правды. Правда — это такая тварь, пострашнее любого иерарха.

«Эссиль, ты ведь девочка, а девочки должны хотеть мальчиков; хотеть правды — это какое-то извращение!»