— Возрадуемся, дети мои! — возгласил после литургии Отец Конь. — Несмотря на звездную войну и дефицит бюджета, его сиятельство добился для Гестеля больших ассигнований! В честь этого события назначен благодарственный молебен. Спевка хористов — после ужина.

Шельма звала Ласку к себе:

— Иди, у нас лучше будет!

— Спасибо, нет, я с Ласточкой.

Кроме уроков вещания они встречались в лазарете, куда Хайта водила тайком Пату на поводке. Шельма, тертая жизнью, быстро привыкла к процедурам, а Ласка, слава богу, не видела, как выглядит лечебное животное. Гладила и дивилась:

— Ой, сколько ножек! Она из заморской страны?

— Издали, — уклончиво отвечала Хайта. — Долго ехал!

— Мама, тяа?

— Она говорящая! как здорово! А что она еще умеет?

— Всякое разное. Лучше всех умеет кусь и грызь.

— Скажи: «Пата».

— Я! Пата, я!

Под неутомимым длинным языком и вязкой серой слюной рубцы Ласки отступали, замещались гладкой кожей. Края кривых слезящихся щелей превращались в веки, появились брови и ресницы, но глаза оставались молочными бельмами в красных прожилках. Шельма изучала себя в зеркале:

— Хм, желтуха как будто спадает. Хотя наверняка не скажешь…

Она хитрила, чтобы заплатить поменьше. Но здоровье трудно скрыть — лицо посвежело, кожа расправилась, даже седые волоски растаяли в прическе, к волосам вернулся блеск. Впору снова замуж выйти.

— Лизь, лизь — сорок унция, — скромно пропела Хайта, тоже следившая, как хорошеет рыжая наставница.

— Золотая моя, что так дорого?

— Похороны — тридцать унция. Красный гроб, поющий поп.

Сады Гестеля порой казались Ларе бесподобными, а иногда — стенами, в которых бился ее голос, не находя выхода. На занятиях — хоть с Шельмой, хоть с Отцом Конем, хоть с кем, — одни обручи, никаких шлемов! Дальнее вещание — для тех, кто прошел курс науки, сдал экзамен. Передавать вести по цепочке обручей — значит, раскрыть свои чувства четырем-пяти посредникам, которых ты не знаешь. Старшим вроде Косточки довериться опасно — вдруг разболтают? В девчонках чужие секреты плохо держатся…

А так хотелось крикнуть в эфир: «Огонек! где ты?!»