Заиметь ныне власть — да хоть над двумя десятками бойцов — не такая уж и большая проблема. Проблема ее удержать куда сложнее.

— Генерал, — говорю, прокашлявшись, — при нормальных условиях я могу быть вполне законопослушным гражданином. Если в меня не будут тыкать стволом, я пройду мимо. Да и раньше, если я знал, что идут ваши люди, — я не посягал на их взяток. Даже когда подстрелить их было проще, чем ботанов в пейнтболе. Даже когда они несли целый рюкзак добра. Думаю, вам хорошо об этом известно. Я всецело вас поддерживаю, но от одного слова «демократия» у меня обостряется геморрой. Не хотелось ломать ваши представления обо мне, но я ценю честность. Поэтому скажу прямо: я не тот человек, который вам нужен.

— Глеб, мало быть законопослушным гражданином, — не отступал Шушкин. — Мы ничего не достигнем, если будем только слушаться. Нам надо вымащивать дорогу, а не аккуратно ходить по ней. Нам надо делать новое. Свое. Надо действовать сообща. Единой силой. Нам нужны люди вроде тебя, вроде Трофимова, вроде покойного капитана Коробова. Без них мне даже со своими «сыновьями» ничего не добиться. Тут нужен кулак, а не палец. Сила в цельности. Если у меня будет поддержка и от людей с «конфетки», и от тягачей, мы вместе сможем восстановить порядок. Подумай.

Мне пришлось приложить усилия, дабы показаться задумчивым. Хотя думать тут особо было не о чем. Я не мог согласиться, потому что никогда не был лидером. Возможно, имелись задатки, но не более чем. Я понятия не имел, что мне надо делать, чтоб за мной пошли люди. Что мне им говорить? Как заставить поверить, что наше дело правое? Агитационной работой доводилось заниматься давным-давно, но тогда насаждаемые мной идеи граничили с бредом, а одержимость — с психопатией. Честно говоря, не хотелось бы более испытывать ничего подобного.

Не хотелось разочаровывать генерала. Я действительно был недостоин такой важной миссии. Тягачей много, среди них есть всякие. И хитрые, и умные, и удачливые. А есть их противоположности. И собрать их в единое целое, да еще и вести за собой… Быть может, есть тот, кому это будет в жилу и кого будут слушать. Я же предпочту всегда оставаться изолятом — человеком, который держится от проблем других на дистанции.

— А что, если я скажу, что у тебя уже есть первый человек, который за тобой пойдет, — сказал генерал, будто бы прочтя мои мысли.

Я устало изобразил удивление.

— И кто же это?

Шушкин отвлекся, посмотрел на часы, возвел очи к небу и будто бы прислушался.

Ответом издали донеслись глухие взрывы. Три с интервалом в полсекунды. Затем еще. Винницу будто бы лихорадило. Мы не могли здесь, в Гавришовке, ощутить, как дрожит земля, но Бог не даст солгать, я слышал эти крики. И чувствовал горячую волну смерти, идущую от центра города. Чувство завершенности и покоя переплелось с демонически-злорадной, извращенной, перверсивной формой удовлетворенности. Будто сам дьявол вошел в меня, чтобы я мог испытать эту дикую радость в полном объеме.