Старик, потупившись, повторил:

— Пройас, по всей видимости, нашел скюльвенда, который уже воевал прежде с язычниками — и более того, нанес им сокрушительное поражение, — и теперь отправил Майтанету весть, что этот человек вполне может заменить Конфаса.

— Мерзавец! Наглый, самонадеянный конрийский пес!

Ксерий взмахнул руками, разметав толпу обступивших его отроков-рабов. Один мальчишка полетел на мраморный пол, скуля и закрывая лицо руками. Зазвенел оброненный кувшин, вода растеклась по полу. Ксерий перешагнул через раба и подступил вплотную к старому Скеаосу.

— Пройас! Бывал ли на свете другой такой алчный жулик? Коварный негодяй с черной душой!

— Вовек не бывало, о Бог Людей! — поспешно поддакнул Скеаос. — Н-но вряд ли это помешает нашей божественной цели!

Старый советник старательно не отрывал взгляда от пола. Никто не может смотреть в глаза императору. Ксерий подумал, что именно поэтому он и кажется богом этим глупцам. Что такое бог, как не деспотичная тень, которой нельзя посмотреть в глаза, голос, источник которого нельзя увидеть? Голос ниоткуда.

— Нашей цели, Скеаос?

Гробовое молчание, нарушаемое лишь всхлипываниями мальчишки.

— Д-да, о Бог Людей. Ведь этот человек — скюльвенд! Скюльвенд, возглавляющий Священное воинство? Вряд ли это более чем просто шутка.

Ксерий тяжело вздохнул. Этот человек прав, не так ли? Для конрийского принца это всего лишь еще один способ досадить ему — такой же, как эти рейды по селениям вдоль Фая. И тем не менее, что-то продолжало его тревожить… Главный советник держался как-то странно.

Ксерий ценил Скеаоса куда выше всех прочих самодовольных и заискивающих советников. Скеаос отличался идеальным соотношением угодливости и ума, почтительности и проницательности. Но в последнее время император почуял в нем гордыню, недопустимое отождествление советов и указаний…

Глядя на тщедушного старика, Ксерий ощутил, как его охватывает спокойствие — спокойствие подозрения.

— Скеаос, слышал ли ты такую пословицу: «Кошка смотрит на человека сверху вниз, собака — снизу вверх, и только свинья осмеливается смотреть человеку прямо в глаза»?

— С-слышал, о Бог Людей.

— Скеаос, представь, что ты — свинья.

Каким будет лицо этого человека, когда он взглянет в лик бога? Вызывающим? Испуганным? Каким ему вообще следует быть?

Старческое, чисто выбритое лицо медленно повернулось и поднялось, на миг заглянуло в глаза императору — и снова уставилось в пол.

— Дрожишь, Скеаос… — пробормотал Ксерий. — Это хорошо…