Маршал посмотрел на него как-то странно, потом перевел взгляд на близящуюся толпу, поскреб бороду.

— Сейчас выстрою круговую оборону. Попытаюсь, по крайней мере. Ты оставайся здесь. Чтоб тебя видно было. Когда этот идиот, кто бы он ни был, подойдет к тебе, скажи ему, пусть уберет этот свой знак и сваливает отсюда по-быстрому. Чем скорей, тем лучше! Понял?

Это задело Ахкеймиона. За все годы, что он знал Крийатеса Ксинема, тот никогда не осмеливался им командовать. Ахкеймион внезапно увидел перед собой не спокойного и доброжелательного Ксинема, а маршала Аттремпа, человека, обремененного большой ответственностью, под чьим началом находится множество людей. Но Ахкеймион понял, что задело его не это. В конце концов, ситуация действительно требовала решительных действий. На самом деле его зацепил гневный тон Ксинема, ведь маршал как будто считал, что Ахкеймион его позорит.

Ахкеймион смотрел, как Ксинем с помощью Динхаза строит солдат узким полукругом вдоль границы лагеря. По другую сторону лагеря находился канал со стоячей водой, и Ксинем использовал его в качестве естественного прикрытия. Рабы суетливо тушили костер, который развели всего несколько минут тому назад. Другие рабы разбежались по проходам между палатками, торопясь погасить все источники открытого пламени, что были в лагере.

Толпа, окружающая Багряных Шпилей, подошла уже почти вплотную.

Солдаты Ксинема встали плечом к плечу. Первые из пришедших столпились напротив них, красные от гнева. Они не рассчитывали встретить сопротивление. Поначалу они бестолково кружили перед заслоном и выкрикивали ругательства на разных языках. Когда процессия приблизилась, их стало больше, и они осмелели. Ахкеймион видел, как взлохмаченный туньер уже совсем было пустил в ход кулаки, но товарищи оттащили его назад. Прибывшие отряды сбивались в кучи и пытались силой пробиться сквозь строй. Ксинем отправил туда тех немногих из своих людей, кто еще не стоял в строю, и пока что прорывы удавалось предотвратить.

А стяг Багряных Шпилей все продвигался вперед, хотя и рывками. Ахкеймион видел поверх голов мерно вздымающиеся и опускающиеся черные отполированные посохи — как будто там ползла гигантская сороконожка. Потом он разглядел джаврегов, воинов-рабов Багряных Шпилей, которые с мрачной решимостью прокладывали себе дорогу. Посреди них возвышался загадочный паланкин.

Кто бы это мог быть? Кто из Багряных Шпилей настолько глуп?..

Внезапно джавреги, построившиеся клином, пробились сквозь толпу и оказались лицом к лицу с людьми Ксинема. Последовало небольшое замешательство. Подбежал сам Ксинем, чтобы разрешить недоразумение. За спинами джаврегов колыхался паланкин — носильщики с трудом удерживали свою ношу под напором толпы. Трехглавая Змея дрожала на ветру, но стояла неколебимо. Наконец строй людей Ксинема расступился, и джавреги хлынули в лагерь, измученные, избитые и окровавленные. Некоторые даже не могли идти сами, и товарищи вели их под руки. Следом за ними втянулся и паланкин, словно лодка сквозь прорвавшуюся плотину. Ксинем смотрел на все это, как громом пораженный.