Бом-бом-бом-бом…
— Что ты сказал?
Бом-Бом-Бом-Бом…
— Крыса, способная спалить других крыс, способная править ими, становится владыкой народа крыс…
Его голос — воплощенная ненависть — скрежетал как мельничные жернова.
— Заткнись, шавка!
Бом-Бом-Бом-Бом…
— …и должна почитаться как крыса крыс.
БОМ-БОМ-БОМ-БОМ…
— Наглая тварь! Да ты в самом деле…
Лиловой монетой звали они это гиблое место…
Дно Ямы.
Красногривый закружился и, схватив какого-то прохожего, толкнул его на замешкавшегося колдуна, затем, поднырнув вперед и скрывшись из поля зрения крысы, перекатился и, прыгнув к ближайшей колонне «Третьего Солнца», сокрушительным ударом разбил висок смуглому недоумку, стоявшему там — одному из тех, что прятали у себя на груди колючие шипы небытия. Человечка развернуло и отбросило, за ним потянулся след из слюны и крови, левый глаз выскочил из глазницы и повис на тонкой ниточке. Первые колдовские слова скрутили реальность, искажая звуки и смыслы, — «умма тулутат ишш…» — Красногривый рванул на упавшем испачканный кровью камзол, задирая одежду, как изголодавшийся до податливой плоти насильник, — «…киаприс хутирум…» — и, выдавив хору из пупка трупа, — «…тири…» — сжал ее железную твердость в своем огромном багровом кулаке — «…тотолас!».
Размашисто бросил. Из окружившей колдуна сферы посыпались небольшие сверкающие молнии, рождавшиеся сразу и здесь, и за пределами Сущего, ветвящиеся линии, оставлявшие в воздухе запах грозы. Какой-то парень, мгновенно пронзенный блистающим росчерком, сотрясаясь, рухнул замертво. Ряды посетителей отхлынули к стенам, спотыкаясь о столы и скамейки. Вся таверна подалась назад, прочь от схватки. Искаженные ужасом побелевшие лица. Кто-то с воплем рухнул на пол, сражаясь с пылающей одеждой.
Бом-Бом-Бом-Бом…
Воин-холька невредимым промчался сквозь весь этот хаос, воздев обнаженный меч — огромный клинок, что звался Кровопийцей.
И зубастая пасть вдруг сомкнулась вокруг него, погасив ослепительный свет.
И снова.
— Фу… Даже маска воняет.
— Угу… Серой.