— И чего-й то там такое… — Олег задумался снова, потом решительно продолжал:
— И шинель свою накинул Он на плечи паренька…— Кажется, так. Потом, кажется, он сдаёт Митрофана в детский до-о-ом…
— То что? — спросил Яромир, сидевший у окна. Олег не реагировал, погрузившись во вспоминание следующего куплета, и Яромир апеллировал к Богдану: — Богданко, то что — детский дом?
— Не знаю, — озадаченно признался Богдан. — Стать, дом, где много детей?
— То как у нас в прошлом времени Дома Молодых? — вспомнил Яромир рассказы прадедов, ещё заставших те дни, когда неженатая молодёжь с определённого возраста жила отдельными общинами.
— В точку поцелил, — важно ответил Богдан, словно он давно это знал и ждал только, когда Яромир сам догадается. Но Олег пояснил, оторвавшись от раздумий:
— Да нет. Это место, куда сдают на воспитание сирот.
— Зачем? — удивился Ревок, отвлекаясь от своего пулемёта, который полировал тряпочкой.
— Ну, когда нет ни отца, ни матери…
— Одно другие родичи? — допытывался Ревок.
— Их тоже нет, — уже с лёгким раздражением сказал Олег. Ревок переварил информацию и спросил:
— Так зачем в детский дом? Отдать дальней родне. Не то их копят, да потом скопом раздают?
Олег хлопал глазами, не зная, как объяснить дитю природы процессы, идущие в современном обществе. На помощь пришёл Яромир:
— Й-ой, нет! Припамятовал я, мы разом на полдень-то тогда ходили, так там я слышал слух… Их почасту не берёт никто, детей-от. Не нужны никому.
— Вовсе?! — с ужасом спросил Ревок.
— Ага.
— Ну, — Ревок отмахнулся, — то придумка… Как так — вовсе? Союзные племена на что, побратимство?! Придумают пугалку… Так как следом, Вольг?