— Эсменет для меня потеряна, — сказал Ахкеймион.

Лицо колдуна казалось тенью под ледяной коркой, но Пройас сумел разглядеть на нем изможденную решимость.

— Как ты можешь говорить такое? Ты не…

— Где Ксинем? — перебил его колдун.

Пройас приподнял брови и кивком указал налево:

— За стеной. В соседней комнате.

Ахкеймион поджал губы.

— Он тебе рассказал?

— Про свои глаза? — Пройас уставился на собственные ноги под пунцовым одеялом. — Нет. У меня не хватило мужества спросить. Я подумал, что Багряные…

— Из-за меня, Пройас. Они ослепили его, чтобы кое-чего от меня добиться.

Подтекст был очевиден. «Это не твоя вина», — говорил он.

Пройас поднял руку, словно для того, чтобы смахнуть сон с глаз. А вместо этого вытер слезы.

«Проклятье, Акка… Мне не нужна твоя защита!»

— Из-за Гнозиса? — спросил он. — Они этого хотели?

Крийатеса Ксинема, маршала Конрии, ослепили из-за богохульства!

— Отчасти… Еще они думали, что я располагаю сведениями о кишаурим.

— Кишаурим?

Ахкеймион фыркнул:

— Багряные Шпили боятся. Ты что, не знал этого? Боятся того, чего не могут увидеть.

— Это очевидно: они только и делают, что прячутся. Элеазар по-прежнему отказывается выйти на битву, хоть я и сказал ему, что скоро они начнут с голодухи жрать свои книги.