– Но какой риск… – проговорил Ахкеймион. – Багряные Шпили никого не проверяют более тщательно, чем своих румкаров. Хозяин твари должен это знать.

– Конечно, – ответил Келлхус. – Это свидетельствует об отчаянии.

Непонятно почему она вспомнила тот день в Сумне, когда они с Ахкеймионом и Инрау спорили о смысле предложения, сделанного Майтанетом Багряным Шпилям. В тот день впервые мужчины слушали ее.

– Подумай, – сказала она, собрав всю уверенность, какую только могла найти. – У тебя великая душа, Келлхус. У тебя самый проницательный ум. Ты пришел предотвратить Второй Апокалипсис. Разве ты не понимаешь, что они пойдут на все, лишь бы не допустить тебя к Гнозису? На все.

– Чигра-а-а-а-а, – выла тварь. – Пут хара ки зурот…

Ахкеймион глянул на Келлхуса, прежде чем с необычной смелостью повернуться к Эсменет.

– Я думаю, это верно, – сказал он, глядя на нее с откровенным восхищением. – Возможно, мы можем вздохнуть спокойно, а может быть, нет. В любом случае, мы должны оградить тебя от всех, насколько это в наших силах.

Покровительство во взгляде Ахкеймиона могло бы оскорбить ее, но одновременно в нем было и извинение, и душераздирающее признание.

Она не могла этого вынести.

Тьма и стук дождя.

Оборотень лежал неподвижно, хотя от запаха стражника, задувавшего лампы, его фаллос затвердел и резко встал.

Острый запах страха.

Кандалы натирали, но тварь не чувствовала боли. Воздух холодил, но тварь не чувствовала холода.

Она понимала, что ее принесли в жертву, знала, что ее ожидают мучения, но безоговорочно верила, что Древний Отец не покинул ее.

Тварь долго говорила с пленными собратьями. Она знала, сколько народу будет ее стеречь, знала замысловатые пароли, которые понадобятся, чтобы увидеть ее. Тварь была обречена без надежды на спасение, но все же она будет спасена – эти два утверждения без противоречий уживались в том, что заменяло ей душу.

Есть лишь одна мера, одна истина – теплая, влажная и кровавая. Только мысль о ней заставляла твердеть член оборотня! Как он томился! Как горел!

Тварь погрузилась в сумеречное состояние, которое она называла размышлением, и мечтала о том, как овладеет своими врагами…

Когда нужное время истекло, она резко подняла голову и собрала лицо. Инстинктивно проверила на крепость узы и кандалы. Металл заскрежетал. Дерево затрещало.

Затем тварь завопила, хотя человеческое ухо не услышало бы этот вопль: