Олегу пришлось пригнуться, чтобы катана не угодила в него, потому что Оскару удалось пустить ее по идеальной траектории, ведущей именно в лицо мужчине. А когда снова выглянул из-за камня, понял, что все стало намного хуже, чем несколько мгновений назад.

Альбинос, быстро махая руками, в которых он уже сжимал нечто среднее между кастетами и очень короткими ножами, приближался. Он даже не думал отступать, заниматься анализом ситуации, принимать какие-то решения. Для него словно не существовало подобных промежуточных этапов, присущих другим людям. Оскар, как будто, просто знал, что должен делать в той или иной ситуации, и делал это.

Олег выстрелил еще три раза, понимая, что вытаскивать второй пистолет слишком долго, но как бы не целился, никак не мог попасть, куда надо. Еще одна пуля вошла в тоже плечо, что и раньше, вторая скользнула по боку, а третья и вовсе выбила крошку из камня неподалеку.

Бросив разряженный револьвер в набегающего противника, Олег опустил руку в поисках ручки топора, но ее не было. Времени раздумывать, куда подевалось оружие тем более не находилось. Зарычав, мужчина содрал с плеча мешок и вытащил давно лежащее без дела лезвие от рапиры. Превозмогая боль, сжимая его голыми руками, он выпрямился и занял оборонительную позицию.

Оскар в высоком прыжке рубанул в направлении врага, выбивая того из зоны комфорта, не надеясь достать. Но смысл этого действия был скорее в том, что альбинос желал увидеть, с кем имеет дело.

Луч света вырвал лицо Олега из темноты.

— Какая встреча, — оскалился во весь рот Оскар, двигаясь мелкими шагами по широкой дуге, — а ты живучий, как я и думал.

Олег не ответил, следя за его ногами. Носок правого ботинка уже зачерпнул мокрой земли и готов был швырнуть ее в лицо противнику. Будучи к этому готовым, он без труда увернулся от последовавшего за этим грязным приемом выпадом альбиноса, тут же ответив ему резки ударом сжатого кулака в нос.

Кровь брызнула во второй раз, а Оскар оставался все таким же непоколебимым и стойким. Помотав головой, он облизнулся и продолжил улыбаться.

— Скольких ты убил, Курганов? Пятерку? В любом случае ты герой. Как и полагается. Остался только последний штрих: герои всегда умирают.

Теперь уже Олег не выдержал и оскалился.

— С чего ты решил, что я герой?

Лезвие с силой впивалось в кожу. Сжимать его становилось все труднее с каждой секундой, но Олег и сам уже перестал чувствовать боль.

— А это не так? Впрочем, неважно. До конца осталось уже не так долго. Скоро последняя вспышка озарит это темное небо, и кто-то один отправится в Кремль.