Мир сна потускнел, и мы с Хэл остались вдвоем над телом мертвого художника.

– Прекрасно, – устало сказал я. – Очень профессионально.

Хэл промолчала. Она выглядела подавленной, измученной, на ее руках кровоточили глубокие царапины.

– Не могла подождать пару секунд.

Она подняла на меня погасший взгляд:

– Но ты говорил, знаки… тела, голос, глаза, падение. Я видела медальон в кармане Рика…

– Это не просто медальон – это олицетворение прошлого. Что-то оттуда рвется в настоящее. Но на самом деле ты не хочешь этого знать. Ты убила Фобетора, чтобы не видеть правду. Ты боишься.

– Боюсь, – прошептала она.

– И этот страх настолько силен, что он застилает тебе глаза. Поэтому Орфа лишилась зрения. Ты будешь пытаться выкарабкаться из сложной ситуации, но все равно упадешь, как бы старший друг ни старался вытащить тебя.

– Значит, все это напрасно? – Хэл посмотрела на тело Криза с ножом в груди. – Я зря дернула ребят? Опасность грозит не им, а мне?

Она выглядела такой расстроенной, что я больше не стал добивать ее жестокой правдой.

– Не напрасно. Мы узнали кое-что. Не все, но многое. И опасность может грозить им так же, как и тебе. Но не сейчас. Не сегодня. И даже не завтра.

– Это почти ничего, – абсолютно самокритично ответила ученица. – Но, Мэтт, в тот миг убийство Фобетора показалось мне единственным правильным выходом. К тому же он пытался ранить тебя.

– Понимаю. Значит, ты должна была убить его. Идем, вернемся к твоим друзьям.

– А может… – она оглянулась в темноту, клубящуюся за пределами крошечного светлого пятачка, на котором мы стояли, – попробовать еще раз?

– Больше этот сон не вернется. Предсказания не повторяют по десять раз. Пора уходить, Хэл.

Она послушалась и вышла первой. Ей вслед прилетел порыв горячего ветра и начал сдувать остатки сновидения черным, сухим песком. Но я продолжал смотреть. В пыльных клубах постепенно проступал смутный рисунок. Дом, такой, каким его обычно рисуют дети – квадрат с окном, палочками-колоннами и дорожкой. Я смотрел на него и понимал, что этот сон показан не только для Хэл, но и для меня. Я должен сделать то, чего очень не хотел, но о чем думал так часто.

Как только я принял решение, в окошке дома из песка вспыхнул желтый огонек, и шелестящая стена пыли взмыла передо мной, гася последние проблески света…

Открыв глаза, я увидел над собой поблескивающий синий потолок.