В какой-то момент его потрясло озарение: подобная жизнь нравилась ему куда больше той, оставшейся на поле брани! И ведь это была правда. Фелл оглядывался на свое прежнее существование и чувствовал себя ограбленным. «Вот вернусь в Город, – сказал он себе, – и дальше пускай воюют другие». Правда, Фелл еще не решил, чему хотел бы посвятить остаток своих дней. Он только надеялся, что в его новой жизни будет присутствовать Индаро.

Фелл знал многих женщин – от неописуемых шлюх, карауливших клиентов на грязных причалах, до знатных и богатых бездельниц. Однажды восхитительный случай даже свел его с дочерью полководца. А вот истинной привязанности он ни разу не испытал. Женщины были попросту средством. Он использовал их тела в точности так же, как в бою использовал женщин-солдат, которых ежедневно посылал на смерть. Он не презирал их, не в пример множеству мужчин. Кто-то по-человечески нравился ему, кто-то нет. А еще он руководствовался одним незыблемым правилом. Мэйсон употреблял слово «этика», но сам Фелл, скорее, назвал бы это правило здравым смыслом, вроде того, что меч всегда следует держать заточенным и не пренебрегать сном, если выдалась такая возможность. Так вот, Фелл никогда не брал на ложе девушек-солдат из своего отряда. Поэтому, как ни притягивала его внимание Индаро, он позволял себе лишь наблюдать за нею – жадно, но не подавая виду. Отслеживал взглядом точеную линию бедра, изгиб талии… Глядя издалека, он сгорал от желания. Вблизи же она точно ледяной водой окатывала его своим самоуверенным нахальством, склонностью спорить и полной неспособностью оставить за кем-либо последнее слово. После каждого разговора с ней он уходил опустошенный и духом и телом.

В плену это чувство беспомощной неудовлетворенности стало главным. Индаро то и дело вторгалась в его мысли бесцеремонно, как и всегда. Только представить, что она, может быть, все это время сидит в соседней клетушке, вот за этой стеной…

Тот поцелуй, что достался ему перед самым пленением, был каким-то небрежным и безразличным. С чего бы вдруг? Он так и не понял. «Вот выберемся из заточения, нужно будет обязательно выяснить…»

Так вот, для начала нужно было сбежать. Вырваться за стены. Там он непременно найдет где отсидеться, пока преследователям не надоест искать его по лесам. Они наверняка решат, что он рванул в сторону Города. А он вернется и освободит остальных. И мужчин, и Дун, и Индаро.

И Фелл терпеливо дожидался подходящего случая. Он знал, что постепенно стражники утратят бдительность. Со времени его последней попытки бежать прошло уже больше двух месяцев. С тех пор он старательно изображал спокойную покорность. Когда за ним приходили, он двигался шаркающей походкой, не поднимая взгляда от мостовой. Бормотал себе под нос, диковато поглядывал в небо… Он знал: опытные стражники не купились бы на такое, напротив, усилили бы внимание. Только это не были опытные стражники. Фелл пришел к выводу, что кто-то взял простых земледельцев, нарядил в мундиры и вооружил дешевыми мечами. Они даже внешне все были похожи. Скорее всего, уроженцы одной деревни. Возможно, синие захватили селение, угнали мужчин и поставили себе на службу?