– Большей частью это петрасси и одризийцы. Поведу их я.

– Хорошо, – сказал Фелл. – Еще добавь Ловчего с Гарретом. Каждый из них в бою стоит двоих.

– Ты им прикажешь? – спросил Мэйсон.

– Нет. Я им предложу пойти добровольно. А еще нам понадобятся планы дворца, в особенности Цитадели.

– У нас есть друг во дворце, которому уже поручено их раздобыть. И конечно, карты сточных подземелий. У нас всего несколько дней до отъезда. Нужно с толком использовать это время.

Все замолчали. Индаро понимала: сказанное относилось в первую очередь к Феллу.

– Не может быть, чтобы это была первая попытка расправиться с императором, – заметил он. – Наверняка были и другие, неудачные. Мы должны знать, почему они провалились.

– Нам известно о нескольких неудачных посягательствах на его жизнь, – ответила ему Сароан. – Но я уверена, что было еще множество, о которых так никто и не узнал. Последнее покушение состоялось около восьми лет назад. Убийце не хватило буквально мгновения… – Все смотрели на Сароан, и она, помолчав, продолжала: – Он, похоже, долго вынашивал свой замысел. Оделся панджалийским гонцом – их используют одризийские короли, если собираются отправить жизненно важное сообщение в другую страну. Гонцу бреют голову, послание наносят татуировкой и дают волосам отрасти. Вождь, которому предназначено письмо, вновь наголо бреет гонца и читает написанное. Эти гонцы добровольно идут на урезание языка. Тот убийца был человеком немалого мужества…

– Так ты при этом была? – спросила Индаро, заметив, что лицо Сароан озарилось воспоминанием.

Та посмотрела на нее и кивнула.

– Стало быть, ты знаешь императора?

Снова кивок.

– Так почему бы, – гневно вырвалось у Индаро, – тебе самой его не убить?

Сароан побледнела, ее губы сжались в одну черту.

– Все не так просто… – проговорил Мэйсон.

– Почему? – повторила Индаро. – Вы ждете, чтобы мы жизнями рисковали во исполнение этого недосиженного плана, а ей только и надо-то что подойти да ножик в кишки ему заправить…

– Индаро права, – сказал Фелл. – Вы нас посылаете головы подставлять, так могли бы уж всю как есть правду нам рассказать!

– Все, что мы тебе говорили, – правда, – ответил Мэйсон.

– Мы у тебя в каталажке сколько недель гнили! – зарычал Фелл. – Выслушивая то вранье, то полуправду! Теперь ты нас потчуешь какой-то небывальщиной и заявляешь, что сроку на ее исполнение – всего несколько дней. Обреченное получается предприятие, если только сами боги нам не подкинут удачи! Индаро, я, Ловчий, Гаррет – да, мы солдаты удачливые. Иначе мы бы тут не сидели. Но удача, чтобы вы знали, – это хорошо если полдела! То, что вы нам только правду сказали, – это не ответ, а отговорка политика. Нам полная откровенность нужна! Мы должны знать все, что знаете вы! А то начнутся всякие веселые неожиданности, когда уже поздно будет…