– Я родился в другой стране… далеко на северо-западе. Тамошний народ называет ее Галлией, но в Городе она больше известна как Страна туманов.

– Там красиво? – спросила Эм.

Сама она не помнила иной жизни, кроме как среди стен из камня или кирпича. Она покосилась в замызганное окно. Дождь хлестал по кирпичной стене на расстоянии вытянутой руки.

– Я покинул ее маленьким ребенком. – Эван покачал головой. – Не успел почти ничего запомнить. Иногда… – он помолчал, вглядываясь в прошлое, – вроде бы вспоминаю голубое озеро и водопад. Но возможно, мне просто рассказывали об этом.

– Ты сюда с родителями приехал? – спросила она.

Ей всегда нравилось слушать о чьих-то матерях и отцах, о том, как семьи дружно жили все вместе.

– Нет. – Он поискал на груди еще крошек. – Меня привезли как заложника. Таких тогда было много – сыновей королей дальних стран и племенных вождей, союзников Города. Нас собрали сюда, чтобы наставлять в искусстве войны, а еще чтобы наши отцы вели себя смирно. Я приехал самым последним и был моложе всех. То есть мы вдвоем с братом…

– Где он теперь?

– Умер.

– А звали его как?

– Конор.

– У меня тоже брат есть, – сказала она. – Элайджа. Ты бывал когда-нибудь дома? Видел родителей?

– Нет.

– Что с ними сталось?

– Они умерли.

Его лицо было печально, но Эм ощутила некое странное удовлетворение: сиротство вроде как сближало их еще больше.

– Почему ты оказался последним? – спросила она, обдумав его слова. – Император счел слишком жестоким вот так забирать маленьких мальчиков из семей?

Она в самом деле считала подобное верхом жестокости, не понимая, что сама в детстве перенесла страдания, ему вовсе неведомые.

– Нет. – Эван улыбнулся. Как видно, доброе настроение вернулось к нему. – Вряд ли император осознал ошибочность своих поступков и ужаснулся. Просто союзники кончились, больше не с кого стало брать дань. Армии Города всех уничтожили.

– Вот прямо всех-всех?