Они несли с собой порядочное количество воды. Индаро загодя предупредила, что путь будет долгим, как бы нутро опасно не пересохло.

Устало переставляя ноги, она двигалась замыкающей. Неожиданно солдаты притихли, и отряд постепенно остановился. Индаро тоже посмотрела вперед. Сердце упало.

Здесь русло потока делало изгиб к югу. Соответственно, половодья нанесли с внешней стороны изгиба громадную кучу всякого мусора. Поди разбери, долго ли все это здесь провалялось – час или год. И поди перелезь. Ничего не получится.

Индаро посмотрела на другой берег потока, в этом месте недостижимый. Он был удобным и плоским – шагай не хочу.

«Надо было там пойти», – подумала Индаро.

Джил прокашлялся.

– Вперед никак, и реку перейти не получится, – проговорил он устало. – Придется вернуться.

– В смысле, куда, господин? – спросил солдат-петрасси.

– Элайджа? – Джил обернулся к юному проводнику.

– Разных путей очень много. Мы думали, здесь будет удобней всего, но ошиблись. После каждого ливня все в корне меняется. Придется попытать другую тропинку!

– Это должно было рано или поздно случиться. – Индаро напустила на себя такой вид, словно подобная неудача вполне входила в их план. – Вот поэтому мы столько времени на дорогу и отвели.

Один за другим воины стали поворачивать обратно.

– Осторожнее! – предостерег Джил. – Под ноги не забывайте смотреть!

С невидимого потолка на голову постоянно капала вода. Грязь, вконец расквашенная ногами, на обратном пути стала еще более скользкой. Джил знал из опыта: когда приходится возвращаться, всегда невольно спешишь, пытаясь нагнать время. Еще не хватало начать терять воинов прежде сражения!

Времени у них действительно хватало, но Индаро едва не пала духом из-за задержки. Как же ей недоставало верной Дун! В сражениях подруга отличалась редкостным упорством. Теперь, когда ее не было рядом, Индаро чувствовала себя так, словно с ее левого бока сняли доспехи. Покинув Старую Гору, они перво-наперво поехали на ту равнину, где Дун умерла на руках у Фелла. Сообща они похоронили ее, уложив лицом навстречу рассвету. Джил и его люди наблюдали в молчании. Индаро привычно произнесла священные слова, поручая Дун богам льда и огня, а про себя еще и Адуаре, богине павших воительниц; обе подруги ей поклонялись. И вот теперь, шагая сточными подземельями, Индаро мечтала, как однажды ясным днем, когда война будет окончена, она прискачет – возможно, вместе с Феллом – на маленький южный хутор, где, если им повезет, еще живет матушка Дун, и расскажут ей о мужестве дочери, отдавшей ради Города свою жизнь.