– Как удалось это узнать? – Рука Рафа остановилась.

– Я располагаю надежными источниками. Такими, которым доверяю.

Раф уставился на него. Дол ощущал давление этого взгляда, будто чужая рука шарила в его мозгу. Его поразил внезапный позыв немедленно выложить этому человеку все касавшееся его скрытой деятельности, имя покровительницы, тайные подозрения насчет старика Барта…

– Грязнуля, – поспешно выговорил он вслух. – Его зовут Грязнуля…

Эта ложь вроде бы ослабила страшное давление.

– Он старый солдат, много кого знает. Я у него не спрашиваю имен. Если каждый начинает направо и налево называть свои источники, они быстро пересыхают…

– Ты доверяешь этому человеку?

– Уверен, что ненадежных сведений он мне не предоставит.

– И ты веришь, что состоится нападение на дворец?

– Я знаю, что оно состоится.

– Стало быть, через сточную систему?

Дол кивнул.

– Значит, сегодня у тебя удачный день. И ты, и твой Грязнуля – вы оба станете богачами.

Дол чуть заметно улыбнулся. Богатство его не интересовало. У него было достаточно средств, чтобы содержать непритязательный домик и обеспечивать своей семье безбедную жизнь. По-настоящему его заботила лишь безопасность Города. А Раф, значит, считал, что им движет жадность, что он выполняет долг, рассчитывая на награду? Обидно…

Возможно, из-за этой обиды Дол упустил важную деталь. В последние дни он пришел к убеждению, что военный герой Шаскара, любимец армий, таинственным образом сбежавший из подземной темницы восемь лет назад, вернулся в те самые подземелья. Полководец был некоторым образом связан с намеченным вторжением. Возможно, даже руководил им.

Со своей стороны, Раф Винцер был не очень-то расположен делиться тем, что знал, ибо по ходу своей очень долгой жизни успел убедиться: сведения бывают куда ценней золота и бриллиантов. Поэтому он не стал рассказывать Долу Салиде – да и зачем бы ему? – что император согласился дать аудиенцию человеку, назвавшемуся Феллом Эроном Ли и бывшему, помимо прочего, некогда правой рукой того самого полководца Шаскары.

Невозможно стать мастером игры в уркват, не обладая сильной состязательной жилкой. Дол Салида устроил задержание старика Барта под предлогом того, что его взрослая дочь уклоняется от призыва, однако теперь начал подозревать, что старинный партнер по урквату вообще был не тем, кем его привыкли считать. Дол не питал никакой неприязни к воителю Шаскаре. Ему не было дела, насколько серьезным проступком тот рассердил императора. В конце концов, старый полководец верой и правдой служил Городу несколько десятилетий. Он был величайшим солдатом своего поколения, тут уж не поспоришь. Нет, чувства Дола Салиды были личного свойства. Он не мог простить старика Барта, который несколько лет водил его за нос, прикидываясь любящим отцом юной стекольщицы и ветераном из рядовых. Хоть Дол Салида и считал себя скромнейшим слугой Города, на деле он был человеком весьма гордым. И не собирался прощать того, кто его одурачил.